На северном фронте Сирии

Южная окраина городка Тель-Тамар. Здание бывшей больницы. Сейчас тут позиции и казарма бойцов YPG (курды произносят это сочетание как ЕПГ), сил народной самообороны сирийских курдов. Вдоль стены бывшей больницы земляная насыпь высотой в человеческий рост. Боец Ахмат объясняет, что из-за нее лучше не высовываться — может обстрелять снайпер. За насыпью бывший ресторан — бетонный одноэтажный куб с крышей из листового железа. Крыша разодрана взрывом, по стенам выбоины от осколков. Ахмат говорит: «Мина 120-миллиметровая попала. Два дня назад». Дальше 200 метров открытого пространства — поле. За полем деревня Тель-Шамиран. В Тель-Шамиране позиции боевиков «Исламского государства». Из деревни и позади нее поднимаются шлейфы черного дыма. «Час назад по ИГ отбомбились американцы», — показывает Ахмат на дымы. «Американцами» тут называют коалицию США и их союзников, авиация которых наносит бомбовые удары по исламистам.

Соседнее здание занимает «асаиш» — местный аналог полиции. Бетонные блоки, земляная насыпь со стороны Тель-Шамирана. Всего в 50 метрах от этих позиции вглубь города пекарня. У окна раздачи собрались немногочисленные неуехавшие жители Тель-Тамара, десятка два человек, — получают хлеб, стопки тонких круглых лепешек. По одежде ясно — арабы.

Бои в районе Тель-Тамара начались в конце февраля. В городке на тот момент проживали до 10 тысяч человек — местные жители и беженцы. Население смешанное — арабы, курды и православные ассирийцы. Деревня Тель-Шамиран была полностью под контролем YPG. Территория ИГ начиналась в соседней деревне Тель-Насри. Исламисты атаковали окрестности Тель-Тамар, убили и похитили несколько местных жителей. С тех пор здесь одна из самых «горячих точек» сирийской автономии Рожава, ее самой большой по площади и самой населенной части — кантона Джазира. Долгое время боевых действий здесь не велось, хотя ИГ еще летом 2014-ого занял территории, прилагающие к кантону. Отдельные перестрелки происходили западнее города Рас-эль-Эйн на сирийско-турецкой границе, но начертание линии соприкосновения не менялось. В конце января исламисты атаковали деревни на юго-востоке Джазиры, где проживают преимущественно православные ассирийцы. Были похищены 220 человек, их судьба до сих пор неизвестна. В ответ YPG, YPJ (ЕПЖ — подразделения сирийских курдов, состоящие из женщин) и ассирийское ополчение «Суторо» повели наступление на территорию, подконтрольную ИГ. Им удалось освободить достаточно крупный по местным меркам город Тель-Хамис и окрестные деревни. Тогда исламисты нанесли удар по Джазире с другой стороны — с юго-запада, под Тель-Тамаром. Город спешно покинули почти все жители. Причем, как рассказывают бойцы сил самообороны, часть из них — преимущественно ассирийцы и курды – уехали в другие районы Джазиры. Часть — преимущественно арабы — отправились на территорию, контролируемую ИГ.

Городок пуст. На многих столбах развешана символика YPG и YPJ. По улицам, пыля, иногда проносятся пикапы и бронетехника сил самообороны. Одинокая забытая курица неспешно прогуливается во дворе покинутого дома. Тут нет разрушений, как на Донбассе. Если не приглядываться к домам, не замечать отдельных выбоин от осколков и пуль, то это обычный ближневосточный городок с низкоэтажной застройкой. Но он пуст. Он слишком пуст для ближневосточного городка. Магазины и мастерские, которые должны шуметь, впускать и выпускать людей, закрыты, занавешены металлическими жалюзи. На мотоцикле проезжает один из арабов, получивший хлеб в пекарне, — его черный длиннополый халат развевается по ветру.

Бойцы сил самообороны рассказывают, что среди убитых исламистов много «китайцев». Они наглядно показывают — растягивают пальцами глаза до узких щелок. Однако, русскоговорящий доктор Хасан, который работает неподалеку в госпитале «Красного полумесяца», говорит, что это — узбеки, или киргизы, или казахи, а может туркмены. Доктор Хасан учился в Молдавии, в независимой республике Молдова, он лучше разбирается в национальностях. Бойцы сил самообороны, те, с кем я общался, дальше Сирии не выезжали, их знания в этнологии весьма посредственны. «Это из Средней Азии, я извиняюсь за выражение, весь мусор сюда понаехал,— продолжает доктор Хасан. — Вы думаете, среди террористов много сирийцев? Очень и очень мало. Незначительная часть. В основном иностранцы». Несколько добровольцев из Европы, воюющих на стороне YPG, рассказывают, что неоднократно слышали, как исламисты переговариваются в радиоэфире на английском. «Но те из убитых, кого я видел, — говорит один из иностранцев-добровольцев, — это арабы. Не сирийские. Слишком темные, кучерявые для сирийцев. Может быть, Ирак, может быть Саудовская Аравия. Южные арабы. В любом случае, курды-бойцы видели больше убитых, чем я». Иностранцы просят не фотографировать их, не спрашивать их национальность и имена. «У нас дома тоже отморозков хватает, понимаешь?» — объясняют они. Говорят, что среди исламистов очень много профессионалов, людей, понимающих, как грамотно вести боевые действия.

Как такового фронта нет. Одна деревня — занята ИГ. Другая — силами самообороны. Третья может быть кем-то занята, может быть ничейная — это доложит разведка. Между деревнями пустые ровные поля, как скатерть.

Северная окраина Тель-Тамара — тыл. Сюда пригоняют танк Т-72. На башне затертые надписи. «У ИГ отбили», — гордо говорит боец по имени Мехмет. По его словам, у исламистов в этом районе 45-50 единиц различной бронетехники. У сил самообороны тоже есть «броня». Американский «Хаммер», советский МТЛБ, обвешанный толстыми листами железа бульдозер, к которому сверху приварена башня, в башне пулемет ДШК. Больше всего пикапов с установленными в кузове ДШК — «Душка», как и в российской армии, называют этот пулемет курды.

Сидим с бойцами YPG возле трофейного танка и пьем чай. Они полагают, что исламисты идут в атаку, наевшись наркотиков. «Кричат «Аллах акбар» и прут вперед, как ненормальные», — говорит Шилан. Он командует подразделением из 20 человек. Почти все его подчиненные — мужчины разного возраста и только одна девушка. «Но если исламисты видят, что по ним стреляют женщины, — продолжает Шилан, — они начинают более разумно себя вести: прячутся, передвигаются перебежками. Они очень боятся быть убитыми женщинами. Ведь они же тогда в свой рай не попадут. И против женщин они более жестоко и настырно воюют, чем против мужчин. Наверное, хотят всех женщин перебить, чтобы потом спокойно умирать, воюя против мужчин».

Над нами прокатывается гул от пролетающего самолета. «Американцы». Со стороны Тель-Шамирана долбит в небо зенитная установка. В ответ со своих позиций по исламистам открывают огонь курды. Самолет улетает не отбомбившись. Стрельба замолкает. Снова затишье. «Как результативность от «американских» бомбардировок?» — спрашиваю. «Да по-разному, — отвечает боец из подразделения Шилан. — То нормально кладут по цели. Как сегодня. Выдел дым, да? То мимо, в поле накидают. Но вообще недостаточно. Мало бомбят. Правда, у нас авиации вообще нет, поэтому мы рады хоть какой-то авиаподдержке». Сирийская авиация и вообще армия никакой поддержки силам самообороны не оказывают, хотя на территории Джазиры, в крупнейших ее городах Камышлы и Хасеке, есть базы сирийской армии, а в Камышлы еще и база ВВС.

Самое хитрое и подлое оружие исламистов — это смертники в машинах, начиненных взрывчаткой. Их необходимо уничтожать на дальних расстояниях. РПГ и «Душка» — главное оружие против них.

Солнце приближается к закату. Силы самообороны стягивают свою бронетехнику с передовой в тыл. Нам тоже пора ехать. Ближайшие 25 километров автодороги в сторону административного центра Джазиры города Амуда никем не контролируются. К ней по темноте могут выйти исламисты, обойдя Тель-Тамар по полям. Через 25 километров курдско-арабские деревни, на дороге есть посты местных ополченцев. Напоследок Шилан говорит мне: «Слушай, этот танк (показывает на трофейный Т-72) уж больно старый. Мы будем не против, если нам Россия новый какой-нибудь пришлет. Ты там скажи Путину, хорошо?» Другие бойцы согласно качают головами.