Бактериологическое оружие японских изуверов грозит миру

Парад в честь 70-летия Победы во Второй мировой войне имеет историческую значимость. Не только сами китайцы, но и остальной мир, кажется, запомнил: Китай потерял в той войне 35 миллионов человек (Европа еще только подбиралась к войне, а китайская Манчьжурия подверглась японской агрессии еще в 1931 году). Правда, многим еще только предстоит привыкнуть к вновь обретенной мощи Китая.

СССР и Китай бились тогда с общим врагом — с японской Квантунской армией. Все знают о международном суде в Нюрнберге, где судили немецких военных преступников. Чуть меньше, но все-таки на слуху — токийский процесс — над японскими зачинщиками войны. А вот в Хабаровске на скамье подсудимых оказались японцы-изуверы, которые на заключенных — китайцах, корейцах, монголах и русских — еще и проводили чудовищные эксперименты по апробации бактериологического оружия в спецотрядах-концлагерях №100 и №731.

Подопытным заключенным не давали никаких имен. Пленным присваивали трехзначные номера. Между собой японцы называли их просто «бревнами». Сначала откармливали, потом начинали изуверские эксперименты — проверяли, что будет, если человеку в вену ввести кровь или мочу лошади. Через сколько минут он умрет, а если всю его кровь откачать? А если подвесить вниз головой? А если облучить рентгеновскими лучами? А если посадить в центрифугу? Вскрывали живых, чтобы посмотреть, как на них действует еще и бактериологическое оружие.

Сегодняшний Хабаровск. В парке на Амурском утесе — репетиция Клуба возрождения русского бала. Рядом — Дом офицеров Восточного округа, где и шел процесс над японскими военнопленными-изуверами. А пока — первая загадка. В народной памяти про тот совершенно системный судебный процесс осталось минимум воспоминаний. Да и официальных фото — минимум. Почему? Первый косвенный ответ на этот вопрос — в хранилищах Хабаровского краевого музея.

«В нашем музее хранится уникальная коллекция зарисовок, карикатур. Это не судебная хроника. Это сделал наш хабаровский писатель Вадим Повчинский. Он присутствовал на процессе и делал такие эмоциональные зарисовки», — рассказал Иван Крюков, заместитель директора Хабаровского краевого музея имени Н. И. Гродекова.

Эмоции, конечно, есть. Но, похоже, в послевоенном СССР показывать фото и из суда, и из японских концлагерей не стали, чтобы не будить слишком свежие тогда воспоминания о нечеловеческих испытаниях. А свои «наработки» японские изуверы-военные и врачи не только апробировали, но и применяли.

Рано утром 12 июля 1939 года подразделение смертников из отряда №731 впервые применило бактериологическое оружие — в реку Халхин-Гол были отправлены 22,5 килограмма бактерий, включая бактерии тифа и чумы. Все это тщательно документировалось, но в августе всю хронику японцы или уничтожили, или вывезли домой.

Со временем начальник всей этой японской «службы» генерал Исиро придумал еще и керамическую бомбу. Ее набивали блохами, зараженными чумой, и сбрасывали над полигоном, где на столбах уже были распяты пленные.

«На процессе в Хабаровске была названа официальная цифра умерщвленных в отряде — около 3 тысяч. Но мы изучили все документы, все имена и пришли к выводу: опытам подверглись как минимум 10 тысяч человек. И все они погибли», — отметил Гао Юйбао, историк, научный сотрудник мемориального комплекса.

Одна из самых жутких серий экспериментов, информацию о которых у японцев запрашивали даже немцы, когда живым людям обмораживали руки и ноги. Даже в концлагерях такого не было.

«Опыты по обморожению ставились в помещении. Внутрь закачивался холодный воздух. Конечности человека погружали в бочки с ледяной водой, а потом его на несколько часов выводили на мороз», — сказал Гао Юйбао. Так в отряде хотели выяснить, как эффективнее лечить японских солдат, если бы им в скором будущем пришлось воевать у нас в сильные морозы.

Заражали венерическими болезнями пленных женщин. А потом вместе с детьми умерщвляли с помощью газа.

В окружении еще довоенных танкеток в Хабаровске — музей Дальневосточного военного округа. И в нем — диорама-назидание. Ни в коем случае нельзя забывать, что предтечей судебных процессов в Хабаровске и Токио были успешные действия Советской Армии на Дальнем Востоке. На диораме — момент прорыва границы. Но позже наши пробились уже и в глубь Манчьжурии и на окраины Харбина. Именно наши воины обнаружили там остатки этого жуткого 731-го отряда японской армии.

Отряд был на территории подконтрольного японцам государства Манчьжоу-Го. В ходе стремительного наступления Советской Армии прямо на аэродроме был захвачен самолет манчьжурского императора Пу И.

В хабаровском музее рядом с диорамой — еще один важный стенд. Уникальная вещь — катана — меч, который один из высших японских офицеров отдал нашим, когда сдавался в плен. Здесь же каска, пробитая пулей, радиостанция, а также японский флаг, флаг одного из японских полков, но в цветах того самого марионеточного государства Манчьжоу-Го, чей последний император Пу И тоже сдался в плен Советской Армии. Кресла, в которых он сидел, тоже выставлены в Хабаровске. Есть здесь и газета, которую выпускали для японских военнопленных, содержавшихся в Советском Союзе. В ней много пропаганды. Любопытный заголовок к статье, в которой описывается, как японцы содержатся под Хабаровском: «У нас все хорошо».

«Их кормили очень хорошо. Был рис, белый хлеб, вдоволь сахара, американские консервы из индейки и свинины», — рассказала Алла Сумская, дочь переводчика на Хабаровском процессе. Для советских людей все это было совершенно недоступно.

Алла Сумская — дочь совершенно легендарного человека — Георгия Пермякова. До хабаровского процесса он поработал еще и на токийском.

«Мой отец сидел и внимательно слушал, следил за переводом. Если бы была какая-то неточность, отец сразу должен был сказать», — вспоминает Сумская.

Главная «неточность» токийского процесса была такая: американцы подготовили к нему всего один документ — про японские эксперименты над людьми. Почему? Компенсировать эти «недосказанности» был призван как раз Хабаровск, недосказанности про японские отряды №100 на юге и №731 на севере Китая, в Харбине.

Попасть в отряд можно было несколькими способами, в том числе и по железной дороге. Так доставляли медицинское оборудование, насекомых, грызунов для экспериментов и людей. Пленные живыми отсюда не выходили. Когда японцы отступали в августе 1945-го, они постарались замести все следы, но некоторые постройки частично сохранились, как, например, гигантская котельная.

Официально это место называли «Управлением по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии». И сам отряд, и чудовищные эксперименты, которые вели здесь над живыми людьми (в основном над китайцами, но также над корейцами, монголами и русскими — эмигрантами-харбинцами и попадавшими в лапы японцев советскими людьми), были настолько засекречены, что любой пролетавший самолет, даже свой, сбивали. В центре этого квадрата располагалась тюрьма на сто человек. По периметру — лаборатории. 70 лет назад живых людей здесь превращали в подопытных кроликов.

«Это было ядро отряда, самое главное место, производственная база, где бактериями заражали людей и ставили над ними изощренные опыты», — пояснил Гао Юйбао.

Даже в советской кинохронике в основном фотоснимки. И то щадящие. Такая же политика проводилась и советскими газетами. В старейшей хабаровской газете «Тихоокеанская звезда» в дни процесса — только письменные отчеты. Но даже по верстке видно: огромный отчет про обвинительное заключение и крохотная заметка о позиции защиты. Защищать обвиняемых, совершивших такие преступления, действительно можно было только условно.

Истинное назначение и месторасположение отряда было строго засекречено. Единственный центр связи с внешним миром располагался в Харбине, в бывшем пансионате «Береза». Здание это не сохранилось. Сотрудников туда завозили в автобусе через ворота, там они переодевались в гражданское, выходили на улицу и смешивались с толпой.

Бывший особняк российского промышленника-харбинца Скидельского японцы заняли в начале 30-х. Здесь у них был аналог гестапо. В оккупированном Харбине слухи об этом желтом доме ходили жуткие. Любой мог выйти в магазин за хлебом и больше не вернуться.

«Здесь был пункт переброски пленных в отряд. В 30-х родители в Харбине пугали своих детей: «Если не будешь слушаться, отправлю тебя в это здание на второй этаж», — сказал Андрей Ли Лян, глава исторического клуба «Харбинец».

Переводчик Георгий Пермяков был как раз из репатриированных харбинских русских.

«Все это потом уже стало известно, потому что все это делалось очень тихо и тайно. Но дело в том, что были неожиданные эпидемии холеры. То есть все знали, что это — японская работа», — вспоминает Алла Сумская.

Возмездие наступило в Хабаровске. Внутри хабаровского Дома офицеров сейчас — ремонт. Но, сравнив фото с балкона Дома офицеров 1949 года с тем, как это выглядит сейчас, можно восстановить расположение. Помимо необычного антуража — суд на сцене — у хабаровского процесса было еще две особенности, которые значительно отличали его от Нюрнберга. Во-первых, в Нюрнберге судили бывших высших руководителей нацистской Германии, а в Хабаровске сидела группа японцев, которая была «разнокалиберной». Там был и бывший командующий Квантунской армии, и санитары в звании рядового и ефрейтора.

1 января 1950 года в Советском Союзе должны были восстановить смертную казнь. Ее отменили после Великой Отечественной войны. В задачу судей, которые сидели на сцене, входило непременно завершить процесс к 30 декабря 1949 года, чтобы, если даже кто-то получал высшую меру наказания, это не была бы смертная казнь. Хотя, по мнению очень многих людей, обвиняемые заслуживали именно смертной казни.

В изысканном здании в стиле ар-нуво была резиденция начальника отряда Исии Сиро по прозвищу Папаша. Рядом — штаб отряда и секретная тюрьма.

«Эти здания были связаны системой подземных переходов. Снаружи — красивые сады, изысканная архитектура, а внутри японцы творили дикие вещи. Именно здесь отбирали тех, кто поедет в отряд», — пояснил Андрей Ли Лян.

К 1945 году здесь произвели столько бактерий, что ими можно было заразить не только СССР — все человечество. В Хабаровске это подтверждают.

Ведущая лаборатория сегодняшних хабаровских иммунологов. Наследие Второй мировой для них до сих пор не пустой звук. «До Читы были нанесены основные объекты, которые должны были быть поражены. Причем бактериологическое оружие — это не только оружие повреждения людей, это и флора, и фауна. То есть повреждается все. Для растений одни бактерии губительны, для животных — другие. На Дальнем Востоке должно было вымереть все в биологическом плане», — рассказала Елена Левкова, доктор медицинских наук, иммунолог. Сорваны эти планы были только благодаря стремительному наступлению по Манчьжурии и Китаю Красной Армии.

Плененного императора Пу И в Хабаровске разместили в шикарном особняке. Теперь это называется «спецобъект Заимка». Отсюда он следил за хабаровским процессом со стороны и все возмущался, почему среди обвиняемых нет японского императора Хирохито. Потому что уж если он, манчьжурский император-вассал был в курсе, то верховный правитель-японец должен был знать.

Рассказывал Пу И о процессе тот самый переводчик Пермяков, который в Хабаровске переводил уже японских военнопленных — тех, кого советской стороне удалось поймать и привлечь к суду. Главный начальник отряда №731 генерал Исеи успел бежать в Японию, сдаться там американцам и передать им все секреты.

«Изначально технология была такая, что были крематории, в которых уничтожалось все — от одеял и подушек до тех, над кем проводились эксперименты. А отряд №100 и другие отряды просто закапывали умерших людей, несших в себе ядовитые споры. Бактериальные формы инфекций могут очень длительное время сохраняться под землей. Это и есть биологическое оружие. Если вдруг какие-то катаклизмы могут быть, например, наводнения, какие-то строительные работы, поднятие грунтовых вод, мы можем получать инфицированные варианты, в первую очередь, воды. Акцент был сделан при заражении Дальнего Востока, — отметила Елена Левкова. — Это мина замедленного действия. Многие бактерии, особенно бациллярной формы, например, сибирская язва, более ста лет сохраняются».

К советско-японским переговорам 1956 года, которые вел Хрущев, все осужденные в Хабаровске японцы были освобождены. Многие ветераны 731-го отряда сделали потом в Японии блестящие карьеры в области медицины — опыт в физиологии у них был богатый.

«Отец их ценил как очень образованных людей и ученых, а про остальное он говорил, что это были звери. Он удивлялся, насколько звериная была у них закалка, что нация Япония выше всех. Они себя называли «арийцами Азии», а все остальные нации можно было уничтожать и делать все что угодно», — вспоминает Алла Сумская.

Японцы отказались финансировать дезактивацию земель, где в Китае похоронены жертвы их экспериментов с бактериологическим оружием. Удаленность этих мест от российских границ только относительная. Зато японцы протестовали против присутствия на торжествах в Пекине генерального секретаря ООН, чьи соотечественники, корейцы, также были подопытными японских изуверов. И кто сказал, что Вторая мировая закончилась?!

5 сентября 201521:29
Сергей Брилев, Алиса Романова
Источник: http://www.vesti.ru/doc.html?id=2660718