КТО на новенького

Для силовиков Кабардино-Балкарии режим КТО в новинку. И это несмотря на то, что антитеррористические формирования исправно докладывали о полной готовности к борьбе с различного рода крысоидами. Но в чем же дело? Откуда такая практическая неготовность, чудовищное время реакции на теракты вследствие неповоротливости спецслужб?

Эта заметка носит критический характер. Вообще, здоровая критика у нормальных людей, не отягощенных болезненным самомнением, только приветствуется. Надеемся, что она привлечет внимание коллег.

В свете масштабных преобразований силовых ведомств нашей страны под заточку борьбы с террористической угрозой, контроль над ходом подготовки и оценка практических результатов осуществляется повсеместно различными высокими чинами и всевозможными комиссиями. Все, вроде бы, хорошо. Но существует несколько важных моментов, которые сильно снижают эффективность работы силовиков.

Итак, разберем немного подробнее.

Не секрет, что проверки готовности к антитеррору начинаются и заканчиваются проверкой существующей документации. Она должна быть разработана в строгом соответствии с требованиями кучи руководящих документов, приказов, директив и постановлений, зачастую слабо связанных между собой логически. И там, где эта документация отсутствует в полной мере или изготовлена с отступлением от требований этих самых руководящих документов, силовикам приходится несладко. Их мучают повторными проверками, наказаниями, строго указывают и вообще, всячески доводят до нервотрепки, и все с одной целью – привести документацию по антитеррору в идеал.

А знаете, каков ее объем?

Перечень документов по антитеррору, которые должны быть в любой организации, участвующей в антитеррористической деятельности, включает в себя более трех десятков документов с приложениями и графическими материалами, от планов, инструкций и функциональных обязанностей до паспортов объектов, норм содержания оружия и боеприпасов, конспектов занятий и расчетов погрузки техники и личного состава. Плюс к этому должны присутствовать выписки из документов вышестоящей структуры, например, из документации района (зоны), не меньшего количества и т.д. и т.п.

Получается внушительных объемов чемодан. И все содержимое этого чемодана непрерывно уточняется, корректируется и приводится в соответствие с новыми и новыми высочайшими указаниями!

Не удивляет, что львиную долю работы силовиков занимает обслуживание этого антитеррористического наследия. А, как предписывается, знать назубок все, что в этих документах написано, явно способен только, наверное, Джонни-мнемоник. И тем не менее, в случае проведения контртеррористической операции, любое антитеррористическое подразделение должно действовать в строгом соответствии с требованиями этих документов.

Поэтому с объявлением КТО первое, чем озабочены силовики – это лихорадочное изучение документов. И ничего не делается, пока не будет уяснено и понято, как же надо действовать правильно! Чтобы потом не обвинили в отступлении от инструкций и не вздули, а то и посадили те же «прокураторы» – большие любители квестов по поиску зацепок в действиях. А драгоценное время уходит. В результате мы то и дело становимся свидетелями того, как уже обложенной банде удается ускользнуть.

А ведь документация у каждого ведомства своя: у ФСБ, у МВД, у ВВ, у военных, у транспортников и у всех других прочих ведомств. В результате, после разбора, как же надо действовать «по инструкции», каждый раз заново начинается организация взаимодействия.

О, взаимодействие! Это притча во языцех! Непрерывные волны корректур и уточнений антитеррористического комплекта документов постоянно размывают спешно возводимые бумажные дамбы план-графиков и таблиц взаимодействия различных силовиков, в результате чего при введении КТО вся возня по взаимодействию начинается фактически заново.

Казалось бы, что нужно для уничтожения террористов? Получили команду, похватали оружие, попрыгали на броню, приехали на место, уточнились, где соседи и какова поддержка – и вперед! Решение, как вести бой, командиру принять на месте, исходя из обстановки.

А не все так просто!

Получили команду…Вопрос: какую? У силовиков ДО СИХ ПОР (!!!) отсутствуют единые сигналы оповещения, кроме одного-единственного, вводящего режим по какому-то региону. В результате бывает, складывается такая ситуация, что РОСН ФСБ уже ведет бой, а ОМСН сладко почивает в постельках в 5 км от арены боевых действий, ничего не зная. А военные, получив свой сигнал, дошедший им через тридцать три влагалища и 3 часа, только начинают вводить у себя режим усиления и начинают изучать документацию, и выдвигаются только часов через пять, издав перед этим кучу приказов, от приказа на марш до приказа о выдаче деревянных брусков для крепления техники.

Похватали оружие…То есть, побежали хватать, а тут раз – и не получается, потому что выдача оружия производится дежурным, который, сверяясь со списком, копается в ведомости закрепления, заставляя каждого расписаться в ней. Еще 15 минут коту под хвост.

Попрыгали на броню… Дежурного «горячего» и заправленного БТР нет нигде! Все ГСМ расходуются только из лимитов, выделенных на повседневную деятельность, и дополнительных расходов на антитеррор ничем не предусматривается, а за перерасход та же прокуратура потом вдует так, что полгода будешь расплачиваться. В результате голова болит не о том, где быстрее проехать и куда подъехать, а о том, как найти топливо, а затем его списать. Смешно, но иногда силовики выезжают, набившись в уазик или «Волгу» начальника, на своих личных машинах, отловленном такси, и едва ли не на автоцистернах к месту проведения операции. А на личных автомобилях, как наша практика показала,  на место операции мы выезжать не советуем, потом замучаетесь пулевые дырки в сервисе заваривать и кузовной ремонт делать за свой счет, этого никто не оплатит, проверено неоднократно.

Приехали на место… На какое? У кого спросить, если точно неизвестно, где бандиты? Если мы получаем информацию или устанавливаем местонахождение норных крыс, например, в населенном пункте, то и там надо проверить дома и установить, а был ли мальчик? А если дело касается лесистой пересеченной местности? В результате, прибыв в район (не на место!) все начинают поиск и блокирование периметра дохлыми силами оцепления в полтора землекопа на три километра, через которое не то что банда помоечных норных пасюков – дивизия безумных барабанщиков, усиленная  ротой солистов-тромбонистов,  может пройти незамеченной. Даже если замеченной – пока не будет в распоряжении комплекта спутниковой связи, будем слушать шипение и треск по заскорузлым рациям 50-х годов прошлого века вместо внятных и четких докладов, тщетно пытаясь уловить драгоценные минуты, уходящие на повтор одного и того же, дабы разобрал собеседник.

Практика показывает, что наиболее четко и слаженно задачи антитеррора решают бойцы одного подразделения, спаянные единым боевым коллективом и хорошо знающие друг друга лично. Давно подмечено, что основа эффективного взаимодействия закладывается в  личных контактах командиров и бойцов различных подразделений. А на самом деле каждое ведомство тянет одеяло на себя. Межведомственные учения практически не проводятся, а те, что проводятся, носят показушно-декларативный характер, по заранее написанному сценарию. У нелюбимых американцев есть специально построенные и оборудованные целые участки городов и территории, тренируйся не хочу. А в России  каждое ведомство тренируется только на своей учебной базе по своим задачам. И хорошо, если учебные стрельбы в основной массе проводятся раз в месяц, а ведь бывает, что раз в полгода! Зачем экономить патроны на стрельбах, если их экономия приводит к расстройству выучки?

В состав формирующихся с началом КТО подразделений из-за всеобщего сокращения численности силовиков включается народ, весьма отдаленно знакомый с такого рода занятием, даже технический и тыловой состав. Эти люди зачастую не имеют даже базовой стрелковой подготовки в объеме сокращенного до безобразия курса стрельб. Вот скажите, зачем нам такие «соседи» в ходе операции, которые даже залечь не могут, не выпятив задницу на высоту Джомолунгмы, не говоря уже об активных действиях? Их самих нужно прикрывать от таких же, а еще того и гляди, получишь шальную пулю от развеселого антитеррориста внутренних войск, палящего в белый свет, как в копеечку (хорошо, если у таких бойцов много боеприпасов и они создают плотный заградительный огонь). Командиры таких «отрядов» из-за отсутствия в России единых специализированных курсов (классов) по подготовке антитеррористических подразделений, принимают такие удивительные решения, что лучше бы вообще не было таких «соседей».

Все сказанное об автотехнике в большой степени относится к авиации. Получить вертолет для решения задачи доразведки и уничтожения террористов крайне тяжелая задача. Почему-то всегда находится тот, кто круче тебя, и которому вертолет необходим в первую очередь, хотя именно ты ведешь бой. Но вертолеты летают только по плану, с утвержденным полетным заданием, а оперативным вылетом у них, у летчиков, считается период через 3—5 часов, когда уже наземные силовики и сами справляются, нужна только транспортная авиация или удары по окопавшимся бандитам, которых иначе не выкурить без потерь. Однако и в этом случае наличие авиации не безусловно, всегда что-то может помешать – погода, летчик заболел или не выспался, керосин плохой или двигатель перебирают. И действовать, как огневая воздушная поддержка наземных подразделений в общевойсковом бою наша авиация при таких обстоятельствах не способна, она действует, как полевая артиллерия воздушного базирования, неспешно развертывающаяся на позиции и наносящая удары либо в точку, либо квадратно-гнездовым способом по лесополосе в надежде на русский авось.

А хотелось бы, чтобы у непосредственно воюющего командира была прямая связь с вертолетчиком. Желание простое, но, увы, неизвестно почему невыполнимое.

Опираясь на личный опыт, скажем, что у нас имелся довольно удачный опыт управления авиацией в 2008 году…с помощью смс-ок! Так как речь о прямой радиосвязи бойцов и летчиков являет собой, как правило, несбыточную мечту, один из нас, пользуясь родственными связями с одним из летчиков в воздухе, посылал тому смс-ки с указанием ориентиров и данными наведения. Тогда все бандиты были уничтожены исключительно с воздуха. Валлахи, если бы была связь, сколько бы времени и жизней удалось бы сохранить!

Отдельным вопросом необходимо написать про допуск журналистов в зону проведения КТО. Мы с большим уважением относимся к их нелегкому труду, но многие из них ведут себя, как последние, извините, засранцы. Они лезут к бойцам, пытаются выкрасть данные о ходе операции, чтобы сразу их опубликовать, приукрасив или исказив субъективным восприятием невежественного кабинетного работника, оглашают непроверенные и недостоверные сведения, в общем, ведут себя, как психически больные. Каждый из них непременно хочет лично (вместе с оператором) поучаствовать в уничтожении бандгруппы, словно это какое-нибудь шоу, а о том, что они своей неподготовленностью и неповоротливостью сковывают действия бойцов и отвлекают на свою охрану одного-двух специалистов и думать не хотят. Почему они не получают аккредитацию в НАК, а лезут напрямую, потрясая вырезками «о свободе прессы»? А, когда их выгоняешь, они пишут обиженные пасквили и жалуются в высокие инстанции. В связи с этим сразу же вспоминается фатальная роль журналистов в истории Мюнхенской олимпиады.

В общем, на эту тему можно тома писать, как Лев Толстой, а хотелось бы, чтобы что-то решалось. И решалось не путем издания новых руководящих документов, а, наоборот, изъятием лишних. Идеальная схема видится такая для антитеррористической деятельности – план связи, схема взаимодействия и годовой приказ на формирование антитеррористического подразделения (там, где это необходимо). Все! Больше ничего не нужно! Остальное на усмотрение командира.

Конечно, мы написали выше наиболее скорбный вариант ведения антитеррора, если вы не согласны, то отметьте, с чем. Но эта неразбериха реальна, она существует, в частности, в Кабардино-Балкарии и требует незамедлительного решения.

Если в Чеченской республике и Ингушетии антитеррористическая деятельность, немного отойдя от принятых канонов, показывает высокую эффективность, а в Дагестане все идет к тому же, то, наверное, есть смысл не наступать на те же грабли в КБР, а пойти по проверенному пути, к которому пока неопытные силовики Кабардино-Балкарии все равно в итоге придут. А пока не нужно стесняться приглашать более опытных коллег из соседних республик, чтобы не приходилось ездить туда неофициально. Тогда бандитам точно житья не будет.

Хотя есть и другой вариант, который выносился на обсуждение в высоких инстанциях, но пока не решен: свернуть всю антитеррористическую деятельность, оставив только милицию, а задачу ликвидации бандподполья решить силами привлеченных со стороны частных фирм, для чего предусмотреть выделение из госбюджета соответствующих сумм.

Такие фирмы существуют, их деятельность легальна и законна и это их работа. Надо сказать, что это тот вариант, которого больше всего боятся бандиты, ибо работать в такие конторы отбираются, во-первых, профессионалы, за счет своего заведения обеспеченные по последнему слову техники, во-вторых, они не скованы цепью ведомственных нормативных актов, а, в-третьих, им чужда сентиментальность и псевдогуманизм, которым так любят бравировать норные крысы. Для них это работа, которой они дорожат, осознавая ее нужность и полезность.

Это, кстати, более экономный вариант, чем нынешние затраты на привлечение к антитеррору регулярных силовых подразделений, уже просчитывали. Дело за малым: отбросить сомнения и решиться, но это уже прерогатива руководства.

Короче, мы надеемся, что высокое руководство в конце концов примет решение, которое развяжет нам руки, связанные сейчас ворохом неувязок и проблем.

Переходя к акции «Узнай крысу!», вновь отметим читателя Торнадо, исключительно точно и широко ответившего на предыдущий вопрос. Это действительно Зунзулаев Ризван Кюриевич и его данные такие, как указал Торнадо.

А вот этого людоеда должен знать действительно каждый, кто работает в теме антитеррора, ибо эта гнусная мразь довольно часто отмечается на всяческих видеороликах