Убрать свидетеля (продолжение) 3

Чеченские боевые группы и их контакты с грузинскими силовиками

Проникновение боевиков из Чечни в Панкисское ущелье Грузии достигло апогея в 1999 году, с началом второй чеченской военной компании. Однако, первые представители НВФ, главным образом из числа чеченцев-кистинцев –коренных жителей Панкиси, появились там значительно ранее, где-то в 1996-1997 годах.

После окончания первой чеченской войны, после подписания Хасавюртовских соглашений, в Чечне официально была установлена Ичкерийская власть. Первым президентом послевоенной Ичкерии стал Зелимхан Яндарбиев, после него – Аслан Масхадов. Однако, если точно описывать этот период чеченской истории, нужно характеризовать его как период абсолютного безвластия. Неоднократные попытки выстраивания некоего подобия государственной власти, отчаянно предпринимавшиеся Масхадовым и другими лидерами и командирами Чечни, были безуспешными. В Чеченской Республике Ичкерия власть принадлежала полевым командирам или, как они сами себя именовали, «бригадным генералам». Каждый из них всеми силами старался усилить свое влияние, которое в немалой степени зависело от численности находящихся под его командованием бойцов.

Активную работу по вовлечению новых сторонников в свои ряды предпринимали многие командиры, но успешней всего в Чечне это удавалось чеченскому Джамаату. Стать членом той или иной боевой группы было довольно просто: нужно было разделять убеждения — «аккиду» салафитов, и дать согласие на вступление в ряды боевых групп. Именно такими группами и были укомплектованы в большинстве своем силовые структуры ЧРИ. Так, Шариатская гвардия ЧРИ, осуществлявшая надзор за исполнением наказания и охрану шариатских судов, была полностью укомплектована бойцами Джамаата. Надо ли говорить, что и сами шариатские суды были полностью подвластны Джамаату ЧРИ.

Несколько боевых подразделений, полностью укомплектованных членами  Джамаата (салафитами), действовали и в структуре Министерства обороны Ичкерии. Пожалуй, самым известным из них был разведывательно-диверсионный батальон под командованием Эмира Хаттаба, входивший в состав диверсионно-штурмовой бригады Шамиля Басаева. Представители именно этих двух известных командиров и вели активную работу по привлечению в свои ряды чеченцев-кистинцев, проживающих в Грузии. Справедливости ради нужно сказать, что в деятельности боевых отрядов ЧРИ принимали участие не только кистинцы, но и другие жители Грузии. Один из них, некто по имени Бакрий, хевсур[1] по происхождению, даже был награжден высшим орденом Ичкерии «Къоман Сий» («Герой нации»).

Таким образом, тесные связи между Чечней и Грузией установились еще до начала второй чеченской войны 1999 года. Особенно они укрепились после того, как в 1998 году Грузию посетил руководитель Чеченской Республики Ичкерия Аслан Масхадов, на официальном уровне принятый президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе. Именно в тот период и были заключены неофициальные соглашения о сотрудничестве и взаимоподдержке двух сторон против России. В частности, именно тогда было налажено сотрудничество Антитеррористического центра Чеченской Республики Ичкерия, которым руководил известный чеченский полевой командир Хункар-Паша Исрапилов, с Антитеррористическим центром Грузии, возглавляемым Ливаном Кенчадзе. В эту же пору определенные договоренности о сотрудничестве  группа чеченских руководителей, возглавляемая вице-президентом ЧРИ Вахой Арсановым, заключила с Департаментом разведки Грузии под руководством Автандила Иоселиани и Министерством обороны Грузии, главой которого являлся в этот период Давид Тевзадзе. В результате этих соглашений, к тому моменту, когда началась вторая чеченская кампания, в Грузии наряду с официальным Представительством ЧРИ существовало еще и Военное представительство, через которое осуществлялась закупка и переброска оружия в Чечню.

Я уже говорил, что в Чеченской Республике в тот период существовало «многовластие». Власть в республике реально принадлежала бригадным генералам, которые лишь формально подчинялись Аслану Масхадову. Каждый генерал имел своих советников, свою прессу, свое видение будущего Чечни. И каждый из них задолго до возобновления боевых действий в 1999 году послал своих представителей в Грузию и в другие страны для подготовки баз и снабжения своих подразделений всем необходимым для ведения затяжной войны. Это вызывало серьезные затруднения в работе грузинских госструктур, которые были вынуждены работать одновременно с представителями различных групп чеченских боевиков, соперничавших, а зачастую и находившихся в состоянии открытой вражды друг с другом.

Так, к ноябрю 1999 года одним из первых в Панкисском ущелье организовал базу отряд Урус-Мартановского Джамаата под командованием Ризвана Ахмадова. Его интересы в Грузии представлял родной брат Имран, позднее к нему присоединился и второй брат полевого командира – Увайс Ахмадов. Активное взаимодействие с ними со стороны силовых структур Грузии поддерживал руководитель Ахметского отделения МГБ Давид Лордкипанидзе (родной брат заместителя министра внутренних дел Грузии Георгия Лордкипанидзе). Тесно сотрудничали с братьями Ахмадовыми и оперативные работники Антитеррористического центра Грузии Ливан и Гия Габуния, и  занимавший одну из ответственных должностей в этом центре Серго Дзагнидзе. Был еще некий генерал – представитель министерства обороны, у которого Имран Ахмадов закупал оружие. Имя генерала держалось им в строжайшем секрете.

Впоследствии к этим контактам добавился и Ираклий Аласания, который был сначала руководителем некоего отдела МГБ Грузии, а потом, в 2001 году, возглавил Министерство государственной безопасности этой страны.

Надо отметить, что вышеперечисленные сотрудники силовых структур Грузии, непосредственно контактируя с братьями Ахмадовыми, столь же тесно общались и с другими группами чеченских боевиков в Панкисском ущелье. В частности, в числе тех, с кем грузинскими спецслужбистами было налажено взаимодействие, оказались бандгруппы Абдул-Малика Межидова, Руслана Гелаева, Амжета (Абу Хавса), Гариба, Фарнауза Хангашвили, Юсуфа Крымшамхалова («Карачаевский джамаат»), Шамиля из Гуниба («Аварская группа»). Это наиболее крупные формирования, в состав которых, в свою очередь, входили более малочисленные группы, состоящие из добровольцев всех национальностей: курдов, турок, европейцев, азербайджанцев и т.д.

Общая численность боевиков в Панкисском ущелье в различные периоды колебалась от полутора до двух тысяч человек, что составляло ровно половину от общего числа официально зарегистрированных чеченских беженцев, находившихся в Грузии. Базы боевиков были разбросаны по разным селам. Командиры с семьями жили в основном в домах в селении Дуиси, здесь же, по соседству, проживали приближенные к ним лица – «наибы». Остальные  бойцы располагались в близлежащих селах.

Так, Имран Ахмадов с наиболее доверенными товарищами жил в Дуиси, а основная база Ахмадовых находилась в селении Цунабани, где в двух домах постоянно находилось от 20 до 40 бойцов. Арабы, составлявшие верхушку группы Амжета, также жили в Дуиси, частично в Омоло, а их базы располагались в Омоло, Халацани, Цунабани и насчитывали порядка 5 дворов. В Дуиси же жил Абдул-Малик Межидов, как я уже упоминал, ставший в ту пору заместителем Руслана Гелаева. Несколько отлично от других размещался сам Гелаев, который вместе со своим отрядом компактно разместился в селении Омало.

Как осуществлялось снабжение членов НВФ в Грузии

Снабжение членов чеченских НВФ, находившихся в Грузии, осуществлялось по нескольким направлениям, и ни одно из них не могло бы быть осуществлено без ведома и поддержки грузинских спецслужб. Во-первых, это были денежные средства, которые попадали в Грузию через курьеров, работавших под прикрытием различных гуманитарных организаций. Часть этих денег шла на лечение раненых и больных, часть использовалась на бытовые нужды членов боевых групп и их семей, часть тратилась на закупку оружия и необходимой амуниции.

Снаряжение и оружие закупали здесь же, в Грузии. И то, и другое грузинские силовики сами доставляли в Панкисское ущелье на своем транспорте, По их мнению, это в какой-то мере позволяло контролировать использование оружия, которое, чего очень боялись власти, могло быть в дальнейшем направлено против них самих.

 Именно поэтому после ухода Гелаева из Грузии местные власти с поразительной быстротой и точностью стали обнаруживать схроны с оружием: просто места его складирования были хорошо известны заранее. Это приносило тройную выгоду: оружие и боеприпасы возвращались на государственные склады и арсеналы; сотрудники АТЦ получали награды и премии за свои «достижения» на служебном поприще; а Россия лишалась повода для обвинений грузинского руководства в бездеятельности по отношению к террористам.

Немного отвлекаясь от темы повествования, должен отметить, что подобное умение извлекать тройную выгоду из «борьбы с чеченским сопротивлением» освоено было грузинским руководством еще задолго до описываемых событий.

Когда в 1944 году практически весь чеченский народ был выслан в Среднюю Азию и Казахстан, в горах Чечни оставались группы Хучбарова и Исраилова, продолжавшие сопротивление Советской власти. После нескольких бесплодных попыток обезвредить эти отряды Берией и его окружением был придуман грандиозный по своей хитрости и коварству план поимки оставшихся чеченцев. Замысел заключался в следующем: депортации не стали подвергать часть чеченцев-кистинцев, проживавших по южную сторону Кавказского хребта. До сих пор в Грузии бытуют легенды, что их кто-то спас. На самом деле, оставшиеся кистинцы были сохранены потому, что грузины прекрасно знали психологию чеченцев: «чеченец до конца доверяет только чеченцу», а значит, чеченские партизаны в отсутствие своих соплеменников в Чечне обязательно придут в Грузию, к своим кровным братьям. Эта своеобразная «ловля на живца» была довольно успешной: как и следовало ожидать, чеченские партизаны спускались за поддержкой к чеченцам, проживавшим в Грузии. Местные жители, действовавшие под полным контролем НКВД Грузии, потихоньку подкармливали скрывавшихся боевиков и даже снабжали их оружием, тем самым демонстрируя свою поддержку сопротивлению. Время от времени очередных спускавшихся с гор чеченцев по одному отлавливали и сдавали центральным властям, гордо отчитываясь о проведенных операциях перед руководством страны. Этой тактикой руководители НКВД Грузии убивали сразу даже не двух, а трех зайцев: во-первых, обезопасили себя от набегов чеченских партизан, которые в то время могли бы принести грузи немало бед; во-вторых, НКВД Грузии регулярно выманивал и уничтожал врагов Советской власти, столь же регулярно получая за это награды и повышения по службе. А в-третьих, значительная часть грузинских сотрудников НКВД избегала участия в боевых действиях на фронте, так как была задействована в «активно проводившихся операциях» по поимке чеченских банд, которых они сами и содержали.

Прошло почти 60 лет, и почти та же тактика была применена в конце ХХ столетия преемниками Берии. Это может показаться фантастикой, но в конце девяностых в рядах грузинских спецслужб еще работали бывшие сотрудники госбезопасности, лично знакомые с участниками тех событий. Одним из них был и наш хороший знакомый Теймураз Хуцишвили, которой многое нам поведал о методах и способах, практиковавшихся в НКВД и НКГБ Грузии. Он лично не был причастен ни к каким тайным операциям с находившимися в Грузии членами чеченских НВФ, и из доброго расположения к нам давал много полезных советов, научив как обезопасить себя от коварства грузинских силовиков.

Возвращаясь к теме своего повествования, хочу отметить, что помощь спецслужб Грузии чеченским боевикам во время второй кампании только лишь поставками оружия и боеприпасов не ограничивалась. Весьма активно грузинские силовики принимали участие и в доставке гуманитарной помощи, поступавшей в больших объемах для нужд чеченских отрядов.

Стоит ли говорить, что до настоящих беженцев эта гуманитарная помощь доходила, прямо скажем, не часто. Немалая часть поступавших гуманитарных грузов попросту продавалась на рынках Грузии, а деньги от реализации частично уходили местным силовикам. Еще одна часть напрямую уходила на обеспечение жизнедеятельности членов НВФ, базировавшихся в Панкисском ущелье, а все остальное переправлялось через Баку в Чеченскую Республику. Очевидно, что эти схемы, мягко говоря, «нецелевого» использования гуманитарных грузов могли быть реализованы (и реализовывались на практике) только при помощи грузинских властей, в том числе при непосредственном участии занимавшего в тот  период пост министра по делам беженцев Валерия Вашакидзе.

Одним из инструментов, использовавшимся для получения и переправки боевикам гуманитарной помощи, стала зарегистрированная нами с помощью правительства Абхазии в изгнании Ассоциация реабилитации жертв военных конфликтов на Кавказе «Миллениум». Изначально создававшаяся для помощи беженцам из Абхазии и Чечни, эта организация вскоре после ее регистрации фактически перестала нам подчиняться.  Мы продолжали выступать в качестве ее формальных руководителей, в то время как реально ее деятельностью единолично управляли находившиеся в Грузии представители чеченских НВФ. Единственное, что я мог сделать в той ситуации, так это периодически выбивать часть грузов для распределения среди настоящих беженцев из Чечни и Абхазии.

Однако то, что действительно удалось передать нуждающимся, было лишь каплей в общем потоке гуманитарных грузов, шедших из Турции, США и Германии и попадавшим через «Миллениум» напрямую в руки представителей Межидова, Гелаева или Джамаата.

Помню две огромные фуры с австралийской тушенкой, попавшей в Грузию транзитом через Турцию. Эта партия, стоимость которой составляла более трехсот тысяч долларов США, целиком была передана в Панкисское ущелье и роздана в качестве сухого пайка готовившимся к переброске в Чечню боевикам.

В другой раз известная американская благотворительная организация «Исламик релиф» прислала нашей Ассоциации гуманитарную помощь, стоимость которой оценивалась почти в полмиллиона долларов. Там была абсолютно новая одежда: шубы, кожаные американские куртки, обувь, рубашки, костюмы – в общем, весь набор, вплоть до белых носков и маек. Помимо одежды, американцы прислали «нуждающимся» и продукты: консервы, детское питание, сахар, муку, бобовые… Весь груз был реализован на рынке, а вырученные средства, по словам представителей Джамаата, отправлены в Баку Вахе Ибрагимову по кличке «Афганец», который, в свою очередь, должен был переправить их в Чечню для продолжающих сопротивление бойцов Чеченского Джамаата.

Конечно же, грузинские власти не только знали о настоящих получателях этой гуманитарной помощи, но и оказывали немалое содействие в ее беспрепятственной доставке «адресатам». Но были среди грузов, поставляемых через «Миллениум», и такие, которые реальным беженцам изначально и не предназначались. Это были различного рода средства связи: телефоны спутниковой связи «Инмарсат», стационарные низкочастотные радиостанции и другая современная аппаратура. Пакистанец Али, организовывавший поставку из США этих грузов под видом гуманитарной помощи, на самом деле был гражданином Великобритании и являлся штатным агентом английской разведки МИ-6. А оборудование, которое, как он утверждал, было получено от «Братьев-мусульман»[2], представляло собой сверхсекретную военную радиостанцию последней модификации, доступ к которой даже в США имела только военная разведка. В дальнейшем, с помощью этого оборудования Амжет (Абу Хавс) прямо из Панкисского ущелья связывался как с Чечней – с Хаттабом и Басаевым, так и с Афганистаном. Через нашу Ассоциацию были присланы только некоторые составные части этой радиостанции, саму радиостанцию получали и перевозили особо доверенные лица из числа чеченских НВФ, сопровождаемые сотрудниками службы внешней разведки Грузии.

Курьезная, но весьма показательная история приключилась с грузом, прибывшим из Германии, откуда под видом одежды, поставляемой в рамках гуманитарной помощи, представители чеченского комитета города Манхайм прислали целую фуру натовского обмундирования. Груз направлялся через Турцию и далее через пограничный пост Вале (в Ахалцихском районе Грузии) в Панкисское ущелье. Документы на груз оказались оформленными неправильно, возникла угроза его конфискации и нам пришлось подключить все свои связи в силовых структурах, чтобы его пропустили в нарушение всех таможенных правил. В благодарность за помощь пришлось отдать помогавшим нам высокопоставленным лицам половину груза. Но самое интересное ждало нас впереди. Пока мы ехали до Панкисского ущелья, на каждом посту нас останавливали и заявляли: «Говорят, вы везете форму Гелаеву? Нам тоже подбросьте, на пару человек».

Требуются ли еще какие-то доказательства причастности грузинских силовиков к снабжению чеченских боевиков, если о поставке крупной партии военной формы одному из самых одиозных полевых командиров знали не только руководящие лица, но и все рядовые, стоящие на постах?!

Как я уже упоминал, наша Ассоциация была лишь одним из каналов снабжения НВФ, причем далеко не самым основным. Через нас шли в основном «открытые» грузы, которые легко могли быть завуалированы под гуманитарную помощь. Более серьезные вещи доставлялись другими способами.

Так, лишь однажды нам довелось принять груз, отправителем которого являлся  некий доктор Хайдер из Германии. В тот раз это было немецкое медицинское оборудование для полевого госпиталя. Как выяснилось позже, этот Хайдер, ставший одним из фигурантов в деле о подготовке террористов, захвативших самолёты 11 сентября 2001 года, регулярно участвовал в снабжении чеченских НВФ, но все другие его «посылки» (спутниковые телефоны, ноутбуки, денежные средства) в Грузию доставляли через связных. Некоторые из приезжавших в Панкисское ущелье «курьеров» позднее вошли в группу Мухаммеда Атты, участвовавшую в терактах 11 сентября. А пока будущих террористов-смертников и сопровождаемые ими грузы прямо в тбилисском аэропорту с почетом встречали представители АТЦ Грузии Ливан Габуния и Гия Габуния, отвечавшие за их беспрепятственную и безопасную доставку к Амжету (Абу Хавсу) в Панкисское ущелье.

Впрочем, они делали это не бесплатно. Тот же Ливан Габуния, прикрываясь своей «корочкой» сотрудника МГБ, сам неоднократно выступал в качестве курьера, выезжал в Турцию и доставлял чеченским командирам денежные средства в размере от 250 до 500 тысяч долларов США. За свои труды сотрудники грузинских спецслужб обычно получали около 10% от перевозимой суммы.

Была в этом и иная выгода. Став одним из звеньев цепи, по которым шло финансирование чеченского сопротивления, спецслужбы Грузии контролировали денежные потоки, точно зная, куда и к кому они идут. В нужный момент они могли их всегда успешно прибрать к рукам, что однажды и произошло. В тот раз арабы, которым надоело делиться с грузинскими силовиками, решили самостоятельно провезти в Грузию около 3 миллионов долларов США. Под видом руководителя алжирской благотворительной организации в качестве курьера в Грузию прибыл некий Абу Саид, бывший моджахед Хаттаба, проживший несколько лет в Грузии и даже вступивший в брак с одной из местных жительниц. Информация о попытке провоза крупной суммы в обход грузинских силовиков привела последних в бешенство. В результате стремительно проведенной операции курьер был схвачен, АТЦ изъял все денежные средства, а самого Абу Саида выдворили в Баку.

Раздосадованные арабы твердо усвоили, что лучше платить долю, чем лишиться всего. Тем не менее, они еще какое-то время пытались вернуть изъятые средства, чередуя просьбы с угрозами. Впрочем, довольно скоро они узнали, что  информацию о тайком привезенных в страну миллионах грузинские спецслужбы получили от чеченцев, уставших бороться с арабскими «братьями» за денежные потоки. А когда до арабов дошла информация о том, что и внушительная часть изъятых денег досталась чеченским НВФ, им ничего не оставалось, как замять это дело и проглотить обиду: без чеченцев арабы в Грузии не имели никакого веса.

Однако были среди арабов и такие, которых «крышевали» не чеченцы и не грузины, а ЦРУ. Одним из них был Сейф Ислам[3], бывший инструктор ЦРУ в Афганистане, в свое время обучавший Хаттаба способам ведения партизанской войны. Он имел несколько иностранных паспортов, однако в Грузии проживал, имея официальный статус чеченского беженца, выданный Министерством по делам беженцев Грузии. Сейф Ислам жил непосредственно в Тбилиси и свободно себя там чувствовал, даже во время так называемой «антитеррористической операции» в Грузии в 2002 году.

Для сравнения надо сказать, что все остальные арабы в момент проведения этой операции были переправлены в Баку. Занимались их переброской все те же сотрудники АТЦ МГБ Грузии Ливан Габуния, Гия Габуния и еще ряд их коллег, специально выделенных для выполнения этой задачи. Правда и здесь не обошлось без мздоимства: за каждого перевезенного араба работники АТЦ требовали  от полутора до двух тысяч долларов. Расценки за спасение Амжета и еще пары других высокопоставленных эмиров были значительно выше – от 50 до 100 тысяч долларов. Это объяснялось тем, что за их «головы» русская ФСБ готова была заплатить по 3 миллиона.

Трудно сказать было ли это блефом: Амжета на самом деле пытались похитить, но в силу ряда случайностей та попытка закончилась неудачей. Одному из арабских эмиров – алжирцу  по имени Гариб – повезло меньше: его действительно похитили и продали западным спецслужбам. Следует заметить, что занимались этим те же сотрудники АТЦ, которые помогали НВФ в «тайных операциях». Годом позже, в 2003 году, ряд из них был уличен в похищении и передаче российской стороне нескольких боевиков Руслана Гелаева[4].

Подобных примеров двурушничества грузинских спецслужб и их предательства по отношению к тем, с кем еще вчера успешно сотрудничали, по ходу моего повествования будет встречаться множество. В отчаянии чеченцы шли на контакт с ними, видя в грузинских властях союзника в борьбе против России, но вместо поддержки и взаимовыручки получали удар в спину.

К сожалению, о подлости и лицемерии спецслужб Грузии и мне стало известно не понаслышке. Истинное отношение грузинских силовиков к чеченцам мне довелось испытать «на своей шкуре», как в переносном, так и в прямом  смысле…

Сентябрь 2002 года

В апреле 2002 года я отправился в Мекку в паломничество к святым местам, как предписывает вера мусульман. Моим попутчиком оказался житель Панкисского ущелья Зураб Хангошвили, еще не подозревавший, чем закончится для него соседство со мной в той поездке.

Уже в пути нас настигла весть, что в Грузии началась контртеррористическая операция против якобы засевших в Панкисском ущелье  агентов Аль-Каиды. Формальным поводом для нее послужило задержание некоего эмиссара из Англии, присланного в Грузию уже упоминавшимся мной пакистанцем Али. Задержанный грузинскими властями англичанин ранее уже бывал в Грузии,  несколько раз нам поручали встретить его в аэропорту. По поручению Али, он доставлял в Панкисское ущелье какие-то электронные блоки, предназначение которых от нас держалось в тайне. Возможно, это были элементы использовавшихся НВФ средств связи, хотя я совершенно не исключаю, что гость из Англии мог доставлять и части неких управляемых механизмов для ведения подрывной войны и организации терактов.

Обычно, о планирующемся прилете в страну курьеров с подобным, мягко говоря, «необычным» грузом грузинские спецслужбы информировались заранее. В таком случае своевременно включались тайные механизмы, которые позволяли сомнительным личностям, зачастую находившимся в международном розыске, и их не менее сомнительному багажу беспрепятственно попадать на территорию страны и далее в пункт назначения. Трудно сказать, что не сработало на этот раз, но, скорее всего, все произошло именно так, как задумывалось. Англичанин угодил в лапы АТЦ МГБ Грузии, где из него выжали столько информации, что с лихвой хватило бы для проведения нескольких антитеррористических операций.

То, что захват этого курьера стал для грузинских спецслужб просто формальным поводом, не вызывает сомнения. Власти прекрасно знали, что в Панкиси есть арабы, связанные с Аль-Каидой, благо они сами помогали каждому из них переправляться через границу. Просто настал момент, когда официальному Тбилиси пришлось сделать это «открытие», попытавшись скрыть от международной общественности многолетнее укрывательство террористов на своей территории.

Что подтолкнуло грузинское руководство к этому шагу? Возможно, Шеварднадзе испугался произошедшего после терактов 11 сентября сближения позиций России и США и осознал, что Грузия, прячущая у себя террористов, может в мгновение ока стать разменной картой большой политики. Действительно, что стоило двум крупнейшим мировым державам договориться? Так удобно было бы обеим сторонам: Москва не мешает странам Запада уничтожать террористов (читай – укрепляться) на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, а Америка в благодарность русским отдает им «на откуп» Грузию, где как раз и прячутся столь насолившие России боевики… 

И тогда, осознавая свою неспособность самостоятельно противостоять могучему северному соседу, отношения с которым становились все хуже,  грузинское руководство решилось на отчаянный шаг – вынудить американцев ввести войска на территорию Грузии. Осуществить это можно было только одним способом – превратиться в еще одно гнездо международного терроризма, которое без помощи всемогущего «дяди Сэма» ликвидировать не получается. Вы спросите: откуда я это знаю, есть ли у меня доказательства? Есть, не сомневайтесь. Однако, обо всем по порядку…

…Вернувшись из хаджа, я тут же поспешил к генералу Ливану К., чтобы из первых уст услышать, что за игру затеяла Грузия в Панкисском ущелье.

– Что вы делаете? Какие террористы?! – возмущенно бросил я ему прямо с порога. – Ведь это мы с вами сюда их привозили, да еще и под ваши и мои гарантии. Вы хоть понимаете, что вы подставляете меня и всех чеченцев – тех, кто с ваших слов гарантировал им неприкосновенность?! Чеченцы не позволят трогать тех, кто пришел к ним на помощь со всего исламского мира, – раздраженно  заявил я генералу.

 Терпеливо выслушав меня, Ливан К. усмехнулся:

– Ты единственный, кто заступился за арабов. Все чеченцы в один голос заявили, что они вам мешают. У нас уже есть договоренность с вашими командирами: они их не будут защищать, а мы не станем трогать чеченцев. Мы гарантируем неприкосновенность чеченцам здесь, а боевики вместе с Хамзатом уйдут с нашей помощью в Чечню.

– Не может такого быть! – выпалил я, хотя уже понял, что генерал говорит правду. Еще до поездки в Саудовскую Аравию я слышал о том, что ряд наших представителей обращался в посольство США с подобными предложениями.

– Ладно, – сказал я Ливану, слегка поостыв. – Тогда обеспечьте мне встречу с представителем ЦРУ. Ведь у вас есть кураторы из американской разведки, тем более после начала контртеррористической операции?

В принципе, я мог и не спрашивать. Один наш знакомый офицер из охраны Шеварднадзе давно рассказал о тесном взаимодействии грузинских разведчиков с их коллегами из Лэнгли.

– Я думаю, американцы будут не в восторге от того, что вы решились на захват их агентов, – пояснил я свою просьбу, видя изумленное лицо генерала. –  Вы думаете, эти арабы, большинство из которых граждане Катара, Саудии, США, рядовые бойцы? Да они все выпускники спецшкол ЦРУ, еще со времен войны в Афганистане!

Ливан испытующе уставился на меня, словно гадая: в курсе ли я того, что происходит на самом деле. В отличие от меня генерал был прекрасно осведомлен, что в действительности большинству арабов, за которых я так горячо заступался, ничего не угрожает: уже тогда было принято решение о вывозе их с территории Панкисского ущелья и тайной отправке их в Баку.

Вот только я об этом, разумеется, еще ничего не знал, поэтому и пытался всеми силами спасти тех, кому когда-то помог попасть на территорию Грузии.

– Давайте встретимся с кем-нибудь из ЦРУ, – продолжал настаивать я. – Если они скажут, что это не так, я гарантирую вам, что сам за руку приведу всех арабов, которых мы с вами сюда заводили. И не нужно будет никакой антитеррористической операции!

– Хорошо, хорошо, не кипятись, – попытался успокоить меня Ливан. – Не надо спешить. Я все передам, потом тебе позвоню, – пообещал он напоследок.

Уже тогда по лицу Ливана я понял, что никакого звонка не будет. Никакие мои доводы не могли остановить начавшейся грандиозной аферы, в результате которой грузины хотели затащить войска НАТО на свою территорию…

Буквально через три дня после моей встречи с Ливаном К., мне позвонил знакомый журналист из Москвы, грузин по национальности, и сказал, что завтра вылетает в Тбилиси с группой корреспондентов телекомпании «НТВ». Журналисты летели специально, чтобы попасть в Панкисское ущелье, где уже был объявлен режим КТО[5]. Требовалась моя помощь, и я согласился сопроводить туда съёмочную группу, рассчитывая использовать ресурс «НТВ» и в своих интересах – для развенчания коварных замыслов грузинских спецслужб. После получения журналистами официального разрешения МВД и МГБ Грузии, мы повезли их в Панкисское ущелье. Естественно, о нашем визите я заблаговременно сообщил в штаб Гелаева: его бойцы не горели желанием  лишний раз попадать под объектив телекамер.

Удачно миновав все блокпосты, мы прибыли в центр Дуиси и остановились возле мечети. Информация о приезде русских журналистов распространилась с молниеносной быстротой, и довольно скоро вокруг нас стали собираться местные жители, многие из которых были настроены по отношению к незваным гостям весьма решительно. Надо ли объяснять, какое отношение к русским было у населения Панкисского ущелья?

Неожиданно нам помог проезжавший мимо Имран Ахмадов. Увидев разгоряченную толпу, он остановился, чтобы поинтересоваться, что происходит.  Опасаясь, что с его появлением обстановка может еще более накалиться, я бросился к нему и постарался как можно быстрее объяснить сложившуюся ситуацию. Я рассказал ему, что грузины нас подставили и сейчас пытаются нашими руками завести в страну американцев, а мы все можем стать «козлами отпущения». Я также объяснил ему, как именно нам может помочь эта съемочная группа «НТВ». Надо отдать должное Ахмадову: он довольно быстро вник в ситуацию и не только не стал возражать, но и помог снять напряженность, объявив собравшимся местным жителям, что я нахожусь под его защитой. После этого Ахмадов сел в машину и уехал на свою базу.

Мы сняли необходимый репортаж. В него, помимо прочего, вошло и мое интервью, в котором я как председатель Чеченско-Кавказского Комитета Грузии заявил, что никаких террористов в Панкисском ущелье нет, а обычных уголовников, прячущихся здесь, грузинская полиция может спокойно изловить без привлечения дополнительных сил.

Выполнив свою работу, мы отправились в обратный путь, однако спокойно вернуться в Тбилиси нам было не суждено. На одном из перекрестков в городе Телави мы были задержаны сотрудниками МГБ Грузии. Спустя час, тщательно просмотрев весь отснятый нами материал, представители госбезопасности отпустили российских журналистов, а меня под конвоем, в сопровождении двоих сотрудников АТЦ, отправили в Тбилиси.

Вначале меня трое суток меня держали в сидячем положении на табурете, не давая ни встать, ни лечь. Но надо отдать должное моим охранникам: когда наставало время молитвы, мне давали возможность молиться.

А потом в помещении, где меня держали, появился Гия Габуния, попросивший перечислить всех известных мне чеченских командиров, находящихся в Панкисском ущелье. Тогда я еще не понимал всей серьезности своего положения, будучи уверенным, что вот-вот меня отпустят восвояси. Даже три дня, проведенные в заточении, меня не особо напугали. Поэтому в ответ на эту нелепую просьбу я беззаботно рассмеялся:

– Да Вы же лучше меня с ними знакомы! Я знаю тех же, кого и Вы.

Габуния понимающе кивнул и пожал плечами: дескать, и сам понимаю, но ничего не поделаешь – таковы правила игры.

– Ты напиши на бумаге, и мы тебя отпустим, – пообещал он мне, всем своим видом показывая, что это лишь пустая формальность.

  Я не видел никакого смысла упираться и изображать «героя на допросе». Тем более бессмысленно было ломать комедию перед Гией, который регулярно лично контактировал со всеми, чьи имена его теперь интересовали. Недоуменно пожав плечами, я взял бумагу и ручку, и написал: «Я знаком с …» и переписал всех командиров. Габуния удовлетворенно кивнул головой, взял эту бумагу и вышел.

Когда он вернулся, от прежней наигранной доброжелательности на его лице не осталось и следа.

– Ты арестован! –  бросил он мне и начал зачитывать обвинение, что-то про пособничество террористам.

–  На каком основании? – не дослушав, перебил я его.

– На основании той бумаги, которую ты сам написал, – насмешливо ответил Габуния.

Только теперь я начал понимать, что стал жертвой чудовищной провокации. Но сдаваться просто так я был не намерен:

– Вы ошибаетесь насчет меня! – заявил я ему. – Да, я с ними знаком, но и Вы с ними знакомы лучше меня! Я контактировал с полевыми командирами по просьбе ваших же властей. Дайте мне возможность связаться с Ливаном К. Он подтвердит, что я работал, прежде всего, в интересах Грузии, за что и получил гражданство вашей страны. И если я являюсь террористом, то вы, давшие мне гражданство, являетесь пособниками террористов!

Конечно, возможности связаться с Ливаном мне не дали. Я понимал, что дело приобретает весьма серьезный оборот, но был уверен, что судить меня они не станут: если бы дело дошло до суда, я бы рассказал на нем все, что знаю. Конечно, я допускал мысль, что со мной могут сурово обойтись и в обход всех законов, но и такой вариант я предусмотрел заранее: все материалы о проводившейся мною работе лежали у моих друзей и доверенных лиц…

Через какое-то время на очную ставку со мной привели Зураба Хангошвили, оказалось, его тоже арестовали вслед за мной. Нам пояснили, что причиной нашего ареста послужило некое письмо, якобы присланное из американского посольства в Грузии и информирующее грузинские спецслужбы о наших контактах с международными террористическими организациями. Дескать, под прикрытием совершения хаджа мы ездили в Саудовскую Аравию на встречу с эмиссарами Аль-Каиды.

На чем основывались эти фантазии, я не знаю, но их бессмысленность, как мне казалось, видна невооруженным глазом. Появись у меня желание пообщаться с представителями Аль-Каиды, мне не нужно было бы для этого добираться в Саудовскую Аравию: достаточно просто поехать в Панкисское ущелье и встретиться с Амжетом, находившимся там с молчаливого согласия грузинских спецслужб.

Вскоре после очной ставки с Зурабом Хангошвили и произошло то событие, которое не оставило у меня никаких сомнений относительно истинных планов грузинских властей, затеявших игру в «борьбу с терроризмом». На очередном допросе Гия Габуния, видимо сам понимая бессмысленность выдвинутого нам обвинения, решил сыграть в открытую.

– Нам нужны два человека, арабы, которые дадут показания, что в Панкисском ущелье есть агенты Аль-Каиды, – разоткровенничался Габуния. –  Одного мы нашли, нужны еще двое, что бы мы могли завести сюда американцев.

Именно так, из уст высокопоставленного сотрудника грузинских спецслужб я и получил окончательное подтверждение своим догадкам: вся эта затея с Аль-Каидой в Панкисском ущелье была придумана, чтобы втянуть на территорию Грузии войска НАТО. Вот только реализовать этот хитроумный замысел оказалось не так просто – настоящих эмиссаров Аль-Каиды грузинские спецслужбы за немалые деньги тайком переправили за границу. Теперь они остро нуждались в «арабских террористах», а кандидатов на эту роль они рассчитывали подобрать с нашей помощью.

–  Дайте нам двух арабов, – продолжил уговаривать Габуния. – Они посидят два годика, потом мы их отпустим. Это в наших общих интересах: ведь вы же хотите, чтобы мы выдворили русских с Кавказа?

Помню, я возмутился и заявил, что не сдаю свих товарищей. Тогда участвовавший в допросе вместе с Гией неизвестный мне сотрудник МГБ похлопал меня по плечу и сказал: «Ну, тогда посидите сами вместо арабов». И вышел, не сказав больше ни слова. Уже на следующий день по всем информационным каналам Грузии прошло официальное сообщение об аресте чеченского журналиста,  связанного с Аль-Каидой…

К чести чеченских командиров, находившихся в тот период в Панкисском ущелье, надо сказать, что их реакция на этот произвол грузинских властей была незамедлительной. Уже в тбилисской тюрьме № 5 до меня дошли слухи, что боевики выдвинули властям ультиматум: если нас не освободят, чеченцы пойдут в поход на Тбилиси.  И вот только тогда обо мне вспомнил мой давний знакомый генерал Ливан К., прибывший ко мне в тюрьму в сопровождении некого высокопоставленного лица, представлявшего Совет безопасности Грузии.

– Успокойте своих друзей в Панкисском ущелье, –  то ли посоветовал, то ли попросил этот господин, не пожелавший представиться. – Я обещаю, что месяца через три вас выпустят на свободу. А пока посидите тихо, это в ваших же интересах.

Выхода у меня не было: я всегда делал все, что мог, чтобы предотвращать любые обострения отношений между чеченцами и грузинским властями.  Отступать от этого правила я не стал бы и сейчас, даже в обмен на свою свободу. Пришлось согласиться, я позвонил в ущелье и передал слова моих гостей в штаб Гелаева и Межидова.