Убрать свидетеля (продолжение) 4

Чеченско-Кавказский Комитет Грузии

Вместе с тем, я хорошо понимал, с кем имею дело. Для меня уже было яснее ясного, что любой договор, заключенный с грузинскими спецслужбами, «стоит не больше чем бумага, на которой он подписан». Поэтому, несмотря на данные мне представителем Совбеза обещания, я решил не сидеть, сложа руки, а делать хоть что-то, что может приблизить мое освобождение.

Но в одиночку бороться с системой крайне трудно, особенно сидя за решеткой. Без помощи со стороны, скорее всего, я бы так и не смог ничего добиться, если бы не неоценимая помощь, оказанная моими знакомыми –  представителями грузинских общественных организаций. Первым, кто выступил в мою защиту, был председатель Народного Фронта Грузии академик Нодар Ревазович Нотадзе, являвшийся в то время моим заместителем по Чеченско-Кавказскому Комитету Грузии.

С присущими ей решительностью и целеустремленностью включилась в работу по моему освобождению и Светлана Кадахашвили (Джергения), еще один член нашего комитета. С грузинскими спецслужбами у нее были старые счеты. Они ненавидели ее за то, что она была абхазкой, да к тому же состояла в родстве с лидерами Абхазии Владиславом Ардзинба и Анри Джергения. Еще одним поводом для ненависти грузинских силовиков был страх: имея продолжительный опыт сотрудничества со спецслужбами Грузии, Светлана сумела собрать довольно обширный компромат на всех руководителей этих структур. У нее на руках были неопровержимые доказательства их нечистоплотности и двурушничества, ей ничего не стоило бы обнародовать факты многочисленных измен, совершенных высокопоставленными должностными лицами Грузии, по отношению к своей стране.

Вот лишь один небольшой эпизод, о котором поведала мне Светлана, но и он достаточно ярко характеризует нравы, царившие в грузинских спецслужбах. Однажды ей дали особо секретное задание, о котором, как она думала, знали только двое – сама Светлана и глава внешней разведки Автондил Иоселиани. С тайной миссией она отправилась в Сухум, где первый же встретившийся ей родственник предупредил ее: нужно немедленно возвращаться назад –руководству Абхазии известно о том, что ее послали ликвидировать Владислава Ардзинба.

После такой подставы со стороны Иоселиани и его ведомства, Светлана решительно порвала все отношения со спецслужбами Грузии, и стала активно против них выступать. В 2001 году она пришла к нам в офис, рассказала о  подлостях, на которые способны власти этой страны, и предложила создать Чеченско-Кавказский Комитет Грузии,  который,  по сути, стал тем стержнем, вокруг которого стали объединятся антиправительственные силы, недовольные политикой Шеварднадзе (именно так к нам присоединился один из самых непримиримых критиков грузинского президента Нодар Ривазович Натадзе).

Видимо, мое руководство этим оппозиционным комитетом и подтолкнуло грузинские спецслужбы к решению избавиться от меня.  Тем не менее, даже сидя в тюрьме, я ни разу не пожалел об этом шаге, так как в определенный период созданный нами комитет был единственной реальной организацией, защищавшей интересы чеченских и абхазских беженцев.

Моя деятельность по защите прав беженцев и освещению проблем, связанных с войной в Чеченской Республике, были высоко оценены: незадолго до моего ареста меня приняли в ряды известной правозащитной организации «Мемориал». И теперь представители чеченского отделения этой организации Ибрагим Яхьяев и Малика Сайдулаева, также являвшиеся членами нашего Чеченско-Кавказского Комитета Грузии, принимали самое активное участие в работе по моему освобождению.

Скорее всего, мне была уготована участь стать одной из многочисленных жертв грузинских спецслужб. В этих структурах не церемонились с теми, кто стал невольным свидетелем их грязных игр и тайных операций – такие люди, чаще всего, просто пропадали без вести…

Но в случае со мной силовики переиграли сами себя. Раздутая в местных СМИ шумиха о поимке «чеченского журналиста, связанного с Аль-Каидой» и официально предъявленные мне обвинения были настолько нелепы, что в мою защиту выступили не только мои друзья и коллеги, но и целый ряд общественных и политических деятелей Грузии: депутаты парламента Вахтанг Бочоришвили и Джамал Гамахария, руководитель «Кавказского Дома» Наира Гелашвили и ее заместитель Макка Хангашвили, а также многие другие. В результате, под заявлением, адресованном властям Грузии и содержащем требования об освобождении нас и Зураба Хангошвили, подписалось более тысячи человек.

Особую роль в процессе моего освобождения сыграла адвокат Севдия Угрехелидзе, высокообразованная, интеллигентная женщина, имевшая репутацию отличного профессионала не только в Грузии, но и за ее пределами (ее родной брат в то время был членом Страсбургского суда). Благодаря ее усилиям, власти Грузии так и не смогли посадить меня на 15 лет. Не смогли они и тайно передать меня американцам, как это сделали с некоторыми чеченцами и арабами, находившимися в Грузии. Именно так поступили с одним из членов нашего комитета Хусейном Юсуповым. Этому молодому человеку, совершенно непричастному к тем грехам, которые ему приписывали, довелось в полной мере ощутить на себе все «прелести» тайных тюрем США, раскиданных по всему миру…

Словом, неизвестно, как бы сложилась моя судьба, если бы не помощь всех этих людей, не поверивших в то, что простой чеченский журналист Ислам Сайдаев является эмиссаром международного терроризма в Грузии и чуть ли не представителем самого Усамы бен-Ладена. И кто знает: если бы не активная деятельность горстки неравнодушных борцов за правду, чем бы закончилась эта великая афера грузинских властей, задумавших под видом борьбы с международным терроризмом добиться ввода в страну американских войск?..

Однако, пока я находился в заточении, а мои друзья активно добивались моего освобождения, наши противники тоже не дремали. Сразу после моего ареста грузинские спецслужбы сделали все, чтобы прибрать к рукам наше детище – Кавказское Информационное Бюро «КИБЕ», единственный чеченский информационный центр, реально работавший в интересах чеченских беженцев. Наша база была экспроприирована, в руководство бюро были посажены новые представители «Ичкерии», которые были готовы безоговорочно выполнять задания своих патронов и не задавать при этом лишних вопросов.  

В ноябре 2012 года один из них написал статью, в которой полностью подтверждает все мною выше сказанное, и то, о чем я хочу поведать далее. В статье, опубликованной на сайте «Грузия онлайн» под названием «Чеченцы в Грузии: чаяния и тревоги», автор Адаман Иса (Лондон, Великобритания), пишет: «…Грузия всегда находила общий язык с империалистической Россией легче и раньше, чем с близким по духу и культуре чеченским народом – тысячелетним соседом. Затаив дыхание мы каждый раз ждали потепления в наших отношениях, но надежды рушились каждый раз, когда власть жертвовала нами ради своих жалких и беспринципных заигрываний.

[…] Очередные политические перемены в Грузии опять породили как надежды, так и тревоги в среде чеченцев, живущих на ее территории. Впрочем, как это было и прежде при Шеварднадзе и Саакашвили, когда чеченцы использовались в качестве разменной монеты (откупа) для «задобрения» большого и злого соседа, каждый раз, когда это было необходимо.

Помнится, что пришедшая к власти «Грузинская Мечта» обещала и продолжает обещать наладить отношения с Москвой, но как, пока не объяснила. […] Есть тревожная информация и предпосылки полагать, что некоторые «ястребы» в грузинской политике могут попытаться использовать Панкисское ущелье с его «ваххабитами» в качестве арены для начала нового флирта. Там могут легко «нарисовать» и Имарат Кавказ, и международных террористов и если угодно, саму Аль-Каиду тоже.

[…] В качестве сжатой справки напомним, что несмотря на то, что в августе 2002 года специальным распоряжением Президента ЧРИ Аслана Масхадова, в Панкисское ущелье Грузии был направлен (по просьбе грузинской стороны) человек (представитель), который по большей части и стал причиной того, что ситуация была разрешена мирным образом – вооруженные формирования чеченцев (в ущерб собственным интересам) были расформированы, а часть передислоцирована в Чечню. Оставшиеся люди – просто беженцы, которым грузинское руководство и международные организации обещали покой и защиту. Одним словом, любые вооруженные подразделения чеченцев просто перестали существовать на территории Грузии еще с начала 2003 года, однако тема Панкиси и якобы чеченских боевиков, живущих там, непрестанно муссируется и по сей день. Мы то и дело слышим небылицы о бородатых ваххабитах, представляющих угрозу то России, то Грузии, или той и другой одновременно – все зависит от текущей пропагандистской повестки. В этой связи стоит еще отметить, что в 2002 году просьба о помощи в Панкийском вопросе поступила со стороны грузинских чиновников, и чеченское руководство тогда откликнулось незамедлительно. Адресованные нам грузинской стороной вопросы были решены ценой пожертвования собственными стратегическими интересами и нечеловеческими усилиями чеченской стороны ради сохранения мира между нашими народами. И было бы несправедливо не заметить огромную роль, что сыграл в этом процессе Иракли Аласания – новый министр обороны в правительстве Бидзины Иванишвили. Он, как непосредственный участник тех событий, знает хорошо, как и ценой каких усилий с нашей стороны был решен вопрос Панкиси. Нам тогда, в тесной увязке с грузинскими органами под руководством Аласания, удалось практически урегулировать то напряжение, которое искусственно создавалось и нагнеталось основными игроками в регионе (по вполне понятным причинам) на протяжении двух предыдущих лет. При этом ни один грузинский солдат не был даже ранен в процессе решения вопроса. Грузинские села, ранее находившиеся под контролем (в хорошем смысле этого слова) чеченских ополченцев, мирно и согласованно перешли под контроль Тбилиси.

[…] Теперь же, когда мы убеждаемся, что становимся «овцами на забой» в разных играх, в том числе и наших грузинских друзей, нас не могут не тревожить новые слухи о новых тенденциях в новом руководстве Грузии. Достоянием ограниченной (пока) публики стала информация о том, что новые грузинские власти намерены «зачищать зачищенное». На этот раз целью могут стать чеченцы, живущие в Панкиси с начала 1999 года – те самые чеченцы, что остались жить в ущелье как беженцы. Вероятно, таким образом, Тбилиси планирует попытаться «наладить диалог» с Кремлем – восстановить возможно разорванные в 2008 дипломатические отношения, опять же на горе и страданиях нашего народа…»

Что тут скажешь? О неоднократном циничном использовании грузинскими властями чеченцев и их проблем написано верно. О тревогах, бередящих души беженцев, нашедших приют в Панкисском ущелье, пожалуй, тоже. Вот только в описании событий далекого 2002 года этот самый Иса, мягко говоря, «несколько не точен»…

Я не знаю, насколько активную поддержку оказывал в проводимых автором операциях Ираклий Аласания, но точно знаю, что сам автор этих строк являлся представителем в Грузии Чеченского Джамаата, а если быть еще точнее – Урус-Мартановского джамаата. Он напрямую подчинялся одному из наиболее одиозных чеченских полевых командиров Магомету Цагараеву, по прозвищу «Нурдин», отряд которого квалифицировался на убийствах работников силовых структур. Сам же Иса являлся именно тем человеком, который формировал в Грузии отряды боевиков, в том числе и ту группу, которая позднее участвовала в операции «Норд-Ост».

«Норд-Ост» из Грузии

О «нечеловеческих усилиях», затраченных при сглаживании обстановки в Панкисском ущелье, Иса Адаман (Адамов) может знать только понаслышке: он и его напарники прибыли в Грузию уже после того, как нами была проведена титаническая работа по урегулированию взаимоотношений чеченцев и грузин. Чего это стоило – знает только тот, кому действительно пришлось преодолевать эту стену угрюмого недоверия, подолгу объясняясь с каждым грузином по поводу участия чеченцев в абхазском конфликте. Объяснять, что там участвовали не все чеченцы, а лишь 200 человек, в то время как бойцов, входивших в состав армянского подразделения имени Баграмяна, насчитывалось около 6 тысяч. Объяснять, что кроме чеченцев, на стороне Абхазии воевали добровольцы, представлявшие практически все северокавказские нации и народности: казаки, кабардинцы, осетины и др.

Именно мы, подружившись с правительством Тамаза Надереишвили и став с ними партнёрами, совместными усилиями решили вопрос недопонимания и прямой неприязни части грузин к чеченцам. А Иса и ему подобные, прибывшие в Грузию значительно позже нас, не имели никакого представления ни об общественной работе, ни, тем более, о работе политической. Многие из этих «представителей» были даже не способны поддерживать беседу в приличном обществе, впрочем, для возложенных на них задач этого и не особо требовалось.

Они приходили прямиком к нам в офис, и я лично консультировал этих людей, как и с кем нужно общаться и какие отношения строить. Однако мои советы не пошли им впрок: многие из них предпочли сдружиться со спецслужбами Грузии. Причем сдружиться настолько, что эти люди, в отличие от меня, стали числиться штатными сотрудниками АТЦ Грузии. Их «нечеловеческие усилия» были направлены не на укрепление чеченских позиций в Грузии, а на борьбу с конкурентами в вопросах получения и распределения гуманитарных грузов и иной помощи, которая приходила к боевикам и беженцам. Они начали настоящую войну за контроль над денежными каналами. В одном Иса прав: именно благодаря его усилиям, и усилиям таких, как он, независимые отряды чеченских боевиков, которые до того вели в Грузию свою политику, были полностью переподчинены грузинским властям и спецслужбам, и стали работать в их интересах, и в интересах США. Именно по причине лояльности таких «представителей», как Иса Адамов, и их готовности к сотрудничеству со спецслужбами Грузии и западных стран, их сразу же по завершении их «миссии» в Грузии переправили в Англию, где они и по сей день вольготно себя чувствуют под сенью английской «Интеллиджент сервис».

Меня могут упрекнуть: дескать, ты тоже сотрудничал с грузинскими спецслужбами, и какое ты имеешь право упрекать в подобных связях других? Да, отчасти это так. Когда я говорил, что мы вынужденно взяли на себя функцию посредников между властью и членами НВФ, находившихся в Грузии, я нисколько не пытался обелить себя или облегчить свою вину. Я уже достаточно пострадал за свои ошибки, чтобы бояться наказания. Однако дело обстояло именно так, как я и говорил. Находясь в государстве, спецслужбы которого с одной стороны требуют от тебя оказания неких услуг, и будучи под постоянным прицелом членов НВФ, которые с другой стороны тоже требуют от тебя неких действий, трудно решиться на что-либо иное, нежели делать то, что от тебя требуют. Мы, конечно, понимали, что ходим «по острию ножа», однако мы чувствовали и то, что другой нож, занесенный над нашими головами, может в любую минуту приблизиться к нашему горлу, если мы откажемся исполнять роли, определенные для нас грузинской властью.

А вот то, что бывает с нежелающими подчиниться, я смог прочувствовать  на собственной шкуре. Меня еще держали за решеткой, когда в результате активных действий поддерживающей меня общественности, грузинские власти начали постепенно осознавать, что сделать из меня «террориста номер два» (второго по значимости после бен-Ладена) скорее всего не получится. Но и просто так отпускать меня, слишком много знающего о тайных механизмах спецслужб Грузии, в их планы не входило. И тогда родился второй вариант моей нейтрализации – на меня решили натравить членов чеченских НВФ, некоторые из которых давно хотели расправиться со мной.

Официальное обвинение в связях с террористами, которое мне предъявили при аресте, на чеченцев не могло произвести никакого негативного впечатления. Поэтому спецслужбы Грузии запустили слух, что я работал на ГРУ – российскую военную разведку. Полевые командиры по-разному восприняли эту информацию: кто-то понял, что это очередная грузинская провокация, другие только и ждали подобной «отмашки», чтобы в открытую броситься на меня.  Особенно этот слух понравился Увайсу Ахмадову, который меня откровенно ненавидел еще с Грозного. Поняв, что теперь руки развязаны, Увайс со своими подручными Адамом Пашаевым и неким Хабабом из Урус-Мартановского джамаата захватили в заложники Сурхо Идиева, потребовав от него освободить наш офис, передать им все оборудование центра, наши передвижные средства и все помещения, где мы снимали комнаты. Когда Сурхо отказался это сделать без моего приказа, они его попросту избили, приставили к виску пистолет и заставили позвонить мне в тюрьму.  Разговаривал со мной Адам Пашаев. Узнав, что происходит, я для сохранения жизней своих друзей и наших семей дал Сурхо команду подчиниться их требованиям.

Адам Пашаев до приезда в Грузию был членом отряда Арби Бараева и входил в его близкое окружение, в какой-то период даже исполнял в его группе обязанности начальника штаба. В Грузию он прибыл в статусе «Генерального представителя Ичкерии по гуманитарной помощи в мусульманских странах», активно занимался поставкой грузов и их реализацией, после чего отправлял деньги боевикам в Чечню. А вина за разворованную гуманитарную помощь и проклятия беженцев доставались Хизри Алдамову…

Все эти манипуляции с гуманитарными грузами, как уже было сказано, происходили с ведома спецслужб Грузии, «дружба» которых с некоторыми представителями Джамаата началась задолго до второй чеченской кампании. Главным организатором этого взаимодействия был один из ближайших сподвижников Джохара Дудаева проживавший теперь в Баку Ваха Ибрагимов по кличке «Афганец». Еще в первую кампанию он при активной помощи грузинских спецслужб привозил из Афганистана в Чечню американские ПЗРК[1] «Стингер», за что и получил свое прозвище. Помогал ему в этом уже упоминавшийся представитель МГБ Грузии Ливан Габуния.

Ваха Ибрагимов, Адам Пашаев, Иса Адамов были именно теми людьми, кто совместно с грузинскими спецслужбами организовывал, готовил и вооружал боевую группу, осуществившую захват заложников в московском театре на Дубровке, где в тот момент шел получивший печальную известность мюзикл «Норд-Ост». Помогал ли сам Ираклий Аласания Исе и Адаму в подготовке этой операции, я не знаю, но то, что целый ряд сотрудников спецслужб Грузии был в этом замешан – известно достоверно.

Одним из боевиков, выехавших из Грузии в Москву для участия в операции «Норд-Ост» был некто Муслим, отправившийся в российскую столицу со своей беременной женой. За день до выезда я его встретил в Панкисском ущелье: широко улыбаясь он поведал, что везет в Москву на лечение жену. Тогда я, конечно же, не стал задавать больше вопросов, хотя и был искренне удивлен: для чеченского боевика, находящегося в розыске, прибытие самолетом из Грузии в Москву было равноценно добровольной сдаче в плен! Видимо, документы, которыми его снабдили, позволяли ему не боятся разоблачения.

Другим организатором и участником захвата театра на Дубровке, направившимся в Москву из Грузии, был боевик из группы Хаттаба по имени Ясер, более известный под кличкой «Палестинец». За месяц до операции «Норд-Ост» он целую неделю просидел в подвале АТЦ МГБ Грузии, его «обработкой» занимался непосредственно Гия Габуния (тогда еще начальник отдела АТЦ). У таких, как Палестинец, попавших в застенки АТЦ, было только два пути: заплатить за свою тайную переброску в Баку или быть выданным американцам в качестве очередного выявленного представителя Аль-Каиды. Но, в отличие от многих других, бесследно исчезнувших без суда и следствия, Ясер-палестинец неожиданно был выпущен на свободу и, не таясь, вернулся в Панкисское ущелье, где  влился в ряды организаторов готовящейся московской операции.

В скорости после  трагических событий на Дубровке и исчезновения Адама Пашаева ахмадовские бойцы прямо в центре Тбилиси, на улице Марджанишвили, расстреляли из автоматов троих сотрудников МГБ. Одним из этих троих, которому посчастливилось выжить, был Мамука Майсурадзе, отделавшийся ранением в голову. Как ни странно, эту историю быстро замяли, мне даже не удалось узнать судьбу тех, кто стрелял, просочилась лишь информация что среди стрелявших был брат Адама Пашаева.

Весть о том, что чеченцами захвачен театр на Дубровке, мы узнали от одного грузинского журналиста, имя которого я упоминать не хочу. Рано утром он позвонил к нам в офис и начал поздравлять с некой победой и вскоре появился сам с бутылкой дорогого вина. В этот момент меня не было в офисе, там находился только Сурхо Идиев, который отказался праздновать эту «победу», и не только потому, что, как и следует мусульманину, он не пил вина, а в первую очередь потому, что был противником таких методов ведения борьбы. Вино стоимостью около 200 долларов за бокал Сурхо на глазах у изумленного гостя демонстративно вылил в раковину. Больше этот журналист к нам с подобными новостями не приходил…

«Имарат Кавказ» – грузинский проект

Нынешний эмир так называемого «Имарата Кавказ» Доку Умаров появился в Грузии незадолго до появления там отрядов Гелаева и Межидова. В боях за Старопромысловский район города Грозного погиб практически весь отряд Умарова, а его самого, тяжело раненного, изрешечённого осколками от снарядов, под днищем грузовика вывезли из Чечни.

Где точно он проходил лечение неизвестно, поговаривали, что во Франции. После выздоровления, мало похожий на самого себя от полученных ран, Доку Умаров появился в Грузии и, как и все остальные чеченские командиры, организовал базу в Панкисском ущелье Грузии. Однако, в отличие от других лидеров НВФ, предпочитавших жить в окружении своих боевиков, Доку жил в основном в Тбилиси, в доме по улице Важа Пшавела, рядом с Антитеррористическим Центром МГБ Грузии, с представителями которого он довольно быстро наладил контакты. Среди тех, с кем особенно тесно взаимодействовал Умаров, доподлинно известны глава АТЦ Ливан Кинчадзе, сотрудники этой структуры однофамильцы Гия и Ливан Габуния, Серго Америдзе. Наряду с этим, Умаров и его люди активно контактировали с руководителями грузинской внешней разведки, таможенной службы, рядом высокопоставленных  должностных лиц министерства обороны.

Несмотря на то, что сегодня Доку Умаров является, по сути, главой исламских фундаменталистов, во времена первой чеченской кампании, будучи в подчинении Руслана Гелаева, он разделял радикальные взгляды своего командира на ваххабитов, не раз заявляя: «закончится война – мы им всем отрежем головы». Позднее, в ходе второй кампании, сражаясь бок о бок с бойцами Джамаата, Умаров настолько кардинально поменял свои взгляды, что после приезда Гелаева в Панкисское ущелье, у них с Доку не сразу наладился диалог, а в последствии их отношения и вовсе разладились. До сих пор некоторые сторонники Гелаева считают, что их лидер погиб по вине Доку Умарова, отказавшегося в 2003 году идти вместе с Гелаевым в Грузию, хотя на самом деле к гибели знаменитого полевого командира привело очередное предательство грузинских властей. Впрочем, об этом чуть позже.

Как я уже говорил, еще до появления Гелаева в Панкисском ущелье осевшие там чеченцы предпринимали попытки как-то упорядочить бесконтрольные «движения» в ущелье, в том числе и в части, касающейся распределения гуманитарной помощи беженцам. Так как я и мои товарищи были одними из тех, кто привозил гуманитарные грузы в ущелье, нам тоже довелось не раз участвовать в общих совещаниях, которыми руководил избранный комендантом Панкисского ущелья генерал Алман[2]. Именно к нему впервые обратились представители властей Грузии за помощью в деле освобождения Абхазии. В ходе обсуждения этого вопроса Алман неоднократно встречался с представителями властных и силовых структур Грузии, в том числе с уже упоминавшимся представителем властей Грузии в Кодорском ущелье Эмзаром Квициани.

На одном из подобных совещаний был поднят вопрос об имеющихся в грузинских архивах документах, связанных с прошлым чеченцев. Грузинская сторона выразила готовность предоставить нам доступ к интереснейшим материалам по Имамату Шамиля, Горской республике и т.д. Впоследствии эта тема неоднократно обсуждалась как на внутренних совещаниях в штабе «чеченских беженцев», так и в ходе многочисленных встреч с представителями общественно-политических кругов Грузии. Уже не важно, кто первый озвучил идею использовать эти исторические документы в интересах современной Ичкерии, интересно другое: к этой мысли нас искусно подводили извне, упорно, шаг за шагом подталкивая к действиям, приведшим впоследствии к созданию Имарата Кавказ.

В конце концов, созрело решение  заявить о том, что Чеченская Республика Ичкерия является правопреемницей Кавказского Эмирата Узун Хаджи, который был признан некоторыми государствами Европы. Речь шла о том, что в этом случае мы автоматически получаем признание мирового сообщества. Помню, я возразил, что если речь идет о легитимизации власти в глазах мирового сообщества, тогда лучше поднять документы и признать Ичкерию правопреемницей Горской Республики: так мы смогли бы предъявить права и на активы, замороженные в банках Англии, которые, по некоторым слухам, до сих пор ждут своих хозяев. Однако мое предложение по Горской Республике почему-то было отвергнуто, и все чаще, и чаще стали говорить о Кавказском Эмирате.

Сразу насторожило то, что основными проводниками этой идеи стали как раз те чеченские представители, кто был теснее всех связан с МГБ Грузии. Смысл происходящего пояснила мне Светлана Кадахашвили:

– Им  нужен именно Эмират, а не Горская республика, – пояснила мне моя главная советница. – Им нужна новая «Большая кавказская война», и желательно с религиозным оттенком. А Горская Республика была светским государством. И не забывай, что в Горскую Республику Абхазия входила как отдельное государство, поэтому грузинам крайне невыгодно реанимировать эту республику, – добавила Светлана.

Этот наш разговор состоялся в 2001 году, и тогда эта идея так и не дошла до практической реализации. Быть может, грузинское руководство, испугавшееся появившихся на территории страны отрядов Гелаева и Межидова, осознало, что на пути к воссозданию своего исторически признанного независимого государства чеченцы могут заявить права и на район Панкисского ущелья. Однако, выпестованная в недрах грузинских спецслужб идея не умерла, и уже через несколько лет, в 2004-2005 г.г., я услышал знакомые речи от директора интернет-сайта «Кавказ-центр» Висами Тутуева, являвшегося представителем Мовлади Удугова в Грузии. Он мне рассказывал, что идея воссоздания Кавказского Эмирата является одной из основных тем его общения с сотрудниками МГБ, куда его часто вызывали на беседу.

Кстати, обо мне в ходе этих «бесед» речь тоже заходила неоднократно. Представители МГБ не раз прозрачно намекали Висами, что я работаю на российскую военную разведку. Пытаясь дискредитировать и ликвидировать меня руками чеченских боевиков, не оставляя надежд устроить это при помощи ахмадовых, бараевых, межидовых и даже местного кистинского джамаата, грузинские власти не учитывали один нюанс: жизнь и смерть человека находится в руках Аллаха, а не в руках грузинских спецслужб!

И сегодня я, выживший с божьей помощью, свидетельствую, что идея создания Имарата (Эмирата) Кавказ принадлежала спецслужбам Грузии, усиленно насаждавшим ее в чеченском обществе. Как мудро предупреждал Карл Маркс, идея материализовалась после того, как ею овладели массы.

Группа Хусейна Исабаева

Одной из групп, находившихся в Панкисском ущелье, был отряд так называемого бригадного генерала Хусейна Исабаева. Он попал в Грузию с потоком беженцев через пограничный пост в Аргунском ущелье близ грузинского селения Шатили. Исабаев являлся официальным командиром чеченских вооруженных сил, подчинявшихся Министерству обороны  Ичкерии. Будучи родом из самого непокорного чеченского тейпа «хачарой», к которому принадлежит и Доку Умаров, генерал слыл очень храбрым и бесстрашным командиром.

Я встречался с ним всего один раз. Поводом для этого стала поступившая к нам с грузинской стороны просьба помочь в освобождении двух польских геологов, якобы находившихся у Хусейна Исабаева в заложниках. С человеком, хорошо знавшим генерала, мы прибыли в селение Халацани, и я рассказал Исабаеву о цели своего визита. Хусейн ответил, что у него действительно находятся в гостях двое польских граждан, которых он спас в горах во время перехода в Грузию, однако они не являются его заложниками и он готов с удовольствием передать их представителям Польши. С грузинскими же властями он категорически отказался иметь дело. «Я им не верю», – отрезал генерал. Вскоре эти поляки действительно вернулись домой[3].

В конце июля 2002 года отряд Хусейна Исабаева, к которому присоединились еще части других групп, выдвинулся в направлении российско-грузинской границы. Этому рейду предшествовал долгий этап подготовки, в которой принимали непосредственное участие грузинские силовики. Силовые структуры Грузии снабдили сводный отряд Исабаева оружием, боеприпасами и картами с обозначенным на них маршрутом,  по которому боевики должны были беспрепятственно проникнуть в Чечню…

Официально было объявлено, что группа Исабаева обнаружила себя, совершенно случайно наткнувшись на некоего чабана, который доложил об этом российским пограничникам. На деле же все обстояло совсем не так: информация о времени и месте перехода боевиками границы была передана России грузинской стороной сразу после того, как Исабаев со своей группой выдвинулся из Панкисского ущелья. Таким образом Тбилиси решило продемонстрировать северному соседу свою готовность к участию в борьбе с международным терроризмом.

Генерал и его люди были обречены. Как и следовало ожидать, при попытке пробиться в Чечню группа наткнулась на засаду, устроенную Итум-Калинским погранотрядом. Завязался тяжелый бой, в ходе которого погиб и сам Исабаев, и больше половины его бойцов. Оставшимся боевикам удалось скрыться, вернувшись на грузинскую территорию, однако многих из них в Грузии ждал неприятный сюрприз: они были арестованы силовыми структурами Грузии за незаконное пересечение границы. Вскорости, в очередной раз ведя свою игру и пытаясь опровергнуть информацию о своем покровительстве боевикам, грузинское руководство почти всех задержанных передало российской стороне. Часть из них отправили в Москву прямо из тбилисской тюрьмы № 5, а другую часть, которую правозащитным организациям удалось защитить от отправки в Россию и освободить, тайно похитили уже после освобождения и тоже передали России. Стоит ли упоминать, что и эта операция была проведена силами АТЦ МГБ Грузии и что непосредственное руководство ею осуществлял Леван Кенчадзе и его подчинённые Гия и Ливан Габуния?

Дело об экстрадированных в Россию участниках этого перехода не раз упоминалось в СМИ. В частности, информационное агентство «ИТАР-ТАСС» регулярно размещало сообщения о расследовании и направлении в суд Генеральной прокуратурой России уголовного дела в отношении 11 участников нападения на Итум-Калинский погранотряд в июле 2002 года. Именно столько чеченских боевиков Грузия и передала России для того, чтобы оправдаться перед Москвой за свои преступления.

Судя по всему, российская сторона благосклонно восприняла этот шаг и положительно оценила готовность грузинских властей к сотрудничеству. Только так можно объяснить тот факт, что эта крайне неблаговидная для Тбилиси история с «подставой» Хусейна Исабаева получила дальнейшее развитие, и подобные провокации прочно вошли в практику грузинских спецслужб. Пройдет совсем немного времени и грузинская сторона «сольёт» России координаты Руслана Гелаева точно так же, как летом 2002 года передала сведения об отряде Хусейна Исабаева.