Пугачевский бунт, перерастет в кавказские погромы

Вместо «трамбовки оппозиции» Кремлю следует объявить войну криминальному беспределу

В путинской России случился пугачевский бунт. Многозначительное совпадение названий — это, естественно, чистая случайность. Но эта случайность лишь подчеркивает зловещую типичность ситуации. Акт агрессии со стороны выходца с Северного Кавказа — грозящий перерасти в массовые беспорядки ответный взрыв недовольства со стороны местного населения: в каком российском городе уже не произошло или не может произойти что-то подобное?

Межнациональные отношения с криминальным подтекстом стремительно становятся самой болезненной политической проблемой современной России. События в Пугачеве — очередной мощный звон колокола, сигнал о грозящей стране страшной опасности.

Следственный комитет заявляет: в Пугачеве имел место чисто «бытовой конфликт из-за девушки». Готов поверить. Более того: до появления детальной и точной информации я принципиально не хочу делать выводов о том, кто его спровоцировал. Но вот можно ли в принципе отделить один отдельно взятый «бытовой конфликт» от общей политической, социальной криминальной ситуации в стране? Я уверен, что нет.

В каком случае простые «бытовые конфликты» приводят к массовым волнениям? В каком случае простые «бытовые конфликты» гремят на всю страну? С моей точки зрения, только в одном: если в общественном сознании они сливаются с болезненной проблемой общегосударственного масштаба.

Расположенный в 246 км от Саратова районный центр Пугачев — типичный провинциальный городок, каких в России сотни. Население в 41 тысячу человек. Пять не самых крупных заводов. Несколько заметных общественных зданий, построенных в конце 19 века. Три местных газеты. Выделяет город на общем фоне лишь связанное с ним историческое событие.

В 1772 году, находясь в слободе Мечетной (тогдашнее название поселения), беглый казак Емельян Пугачев узнал от местного старообрядческого игумена о волнениях казаков на реке Яик ( ныне Урал). Именно здесь Пугачев принял решение объявить себя «чудесно спасшимся» царем Петром III. Именно здесь таким образом началась цепь событий, которая привела к самой кровавой внутриполитической смуте эпохе Екатерины II.

Станет ли современный «пугачевский бунт» предвестником столь же страшных событий? Уверен, что нет. Российские власти в разных регионах накопили уже довольно богатый опыт «заливания водой» » межнационально-криминальных пожаров». Взять хотя бы два самых известных примера, когда после убийств приезжими из Чечни местных жителей в провинциальных населенных пунктах начинались массовые беспорядки.

2005 год, село Яндыки, Астраханской области. Для установления спокойствия в село с населением в три с половиной тысячи человек пришлось вводить около 1200 сотрудников силовых структур: роту морской пехоты Министерства обороны, спецназ Федеральной службы исполнения наказаний, несколько подразделений МВД из разных регионов. 2006 год, город Кондпога, Карелия. В беспорядках участвовало около двух тысяч местных жителей и около сотни выходцев из республик Северного Кавказа.

И в том, и в другом случае названия этих населенных пунктов больше не фигурировали в выпусках новостей в связи с новыми беспорядками. Но означает ли это, что власть нашла эффективное средство решения «межнационально-криминальных» проблем? Или, может быть, найденное нашим государством лекарство было чисто симптоматическим?

Я твердый сторонник второй точки зрения. Мне кажется, что проблема не решается. Проблема лишь загоняется внутрь и от этого лишь разрастается в размере. И корень этой проблемы, с моей точки зрения, вот в чем. Один из главных принципов правосудия — это его неотвратимость. В современной России нет даже намека на что-то подобное. У большинства населения слова Маяковского «моя милиция меня бережет» вызывают лишь горькую усмешку.

Мы свыклись с мыслью: когда речь идет о том, что нужно «призвать к ответу» какого-нибудь особо надоедливого оппозиционера, власть ведет себя словно недремлющий и всевидящий великан Аргус из древнегреческих легенд. Но когда речь идет не о «политических преступниках», а о натуральных бандитах или просто об особо агрессивных гражданах из некоторых наших регионов, «Аргус» закрывает все свои многочисленные глаза и погружается в сладкую дремоту.

По-человечески понять наших силовиков очень можно даже можно. » Враги государства» — это, как правило, граждане достаточно интеллигентные. Возни с ними мало, опасности от них никакой. А благодарность верхов за «неустанную борьбу с супостатами» не только не заставляет себя ждать, но и обычно носит весьма существенный характер. А вот борьба с обычными беспредельщиками — это, напротив, дело грязное, хлопотное и неблагодарное. А человек — даже человек в мундире — слаб. Если на него постоянно жестко не давить, он всегда будет выбирать задачу полегче и повыгоднее.

Другое дело, что такая близорукая политика приводит к постепенному разрушению авторитета государства. И чем дальше государственная машина будет затягивать с началом решительной борьбы с преступным беспределом с этнической окраской, тем страшнее будут последствия бездействия.

Я прекрасно осознаю: призвать к » решительной борьбе» гораздо проще, чем ее начать. У нынешних межнационально-криминальных проблем, кроме фактического бездействия власти, есть и вполне объективные причины. Вот уже больше двадцати лет как Северный Кавказ за редким исключением представляет собой зону сплошного кризиса. Кое-где идет вялотекущая гражданская война. А там, где войны нет, человеку без знатных родственников очень сложно найти легальный способ заработать на достойную жизнь. Зато возможностей для криминального бизнеса вполне достаточно. Это накладывается на деградацию в сферах экономики и образования, кризис идеалов.

Все эти явления не могут не выплескиваться на остальную территорию России. Тем более, что на этой «остальной территории» тоже не все гладко. Все мы прекрасно знаем: бизнес и здесь часто носит полукриминальный характер и может похвастаться тесными связями с коррупционерами из местных органов власти. Естественно, что в такой атмосфере приблатненный приезжий с Северного Кавказа ощущает свое всесилие и смотрит на «лохов» из числа простого местного населения сверху вниз.

Побороть это явление за несколько лет невозможно даже в теории. Но вот является ли это достаточным оправданием для высшей российской власти? Не уверен. Было время, когда считалось: побороть волну преступность в Нью-Йорке абсолютно невозможно. Но затем в городе был объявлен принцип «нулевой терпимости» к любому, даже самому мелкому преступлению. И, о чудо! Преступность вдруг резко пошла убыль.

Возможно, российской власти следует более пристально присмотреться к опыту правоохранителей из Нью-Йорка. » Последних предупреждений» — типа событий в Пугачеве — может быть очень много. Но рано или поздно количество переходит в качество. Не стоит доводить дело до уж совсем мощного взрыва.