Агония, часть 1

В истории любого организованного антиправительственного выступления можно выделить три классических фазы:

1. Противостояние правительственным войскам в составе организованных крупных вооруженных формирований, представляющих собой практически равноценную силу в отдельно взятом регионе (субъекте).
2. После разгрома этих формирований  — разделение на сравнительно небольшие по численности группировки порядка сотни боевиков.
3. После уничтожения этих группировок – мелкие банды, при сильной официальной власти обреченные на неминуемое уничтожение.

Если федеральная власть непреклонна и последовательна в наведении порядка, то все эти фазы следуют друг за другом по классической схеме, что можно проследить в новейшей истории ЧР. Первую фазу мы рассматривать не будем, она характеризуется масштабными боевыми столкновениями и, как правило, широко известна в деталях. Нас интересует вторая и особенно третья фаза, свидетелями  течения которой мы сегодня являемся.

Фаза 2.

В ходе второй фазы боевики, разделившиеся для выживания на бандгруппы в несколько десятков человек, представляют собой классические партизанские отряды. Они имеют преимущество перед неповоротливыми регулярными войсками в маневренности, но сильно проигрывают в боевой мощи. Следствием этого является необходимость постоянного перемещения во избежание попадания под огневые удары. Основной способ ведения такими бандгруппами  боевых действий  – засады и налеты, в ходе которых реализовывается кратковременный подавляющий огонь с максимальной плотностью на минимально возможной дистанции, после чего совершается быстрый отход.

Однако всех этих людей нужно, как минимум кормить и снабжать боеприпасами и вещевым имуществом. Поэтому такие группировки автономны весьма условно и могут маневрировать в пределах района, окружающего на примерно 30-50 км родовой населенный пункт, в котором боевики проживали ранее и имеют родственников или пособников. С учетом этого фактора и размещаются сводные группы ФСБ в населенных пунктах или в непосредственной близости от них, что делает снабжение бандгрупп очень затруднительным или практически невозможным. Даже уход одного человека с мешком в лес не остается незамеченным и приводит при грамотной организации РПМ к выявлению бандгруппы. Главными задачами ФСБ на этом этапе являются пресечение возможности обеспечения бандгрупп всем необходимым, в том числе информацией, разрывая связку «банда – подполье», и уничтожение бандитов.

Именно этими обстоятельствами  объясняется тот факт, что подавляющее большинство уничтоженных бандглаварей и членов банд были ликвидированы близ родного села или непосредственно в нем.

Сводные группы ФСБ и МВД проводят рейды в прилегающем лесном массиве, но больше для обозначения территории, нахождение в которой для бомжахедов чревато гибелью. Отмечены случаи, когда, не желая вступать в боестолкновение с отрядом,  равным или меньшим по численности, группы бомжахедов отходили вглубь леса, прекрасно понимая, что в противном случае они будут уничтожены артиллерией и авиацией, вызванной этим отрядом. В свою очередь, командир отряда, наблюдая бомжахедов на прицельной дальности ПМ, также не инициировал бой во избежание ненужных потерь. С расхождением групп на дистанцию, исключающую применение стрелкового оружия, отряд вызывал огневую поддержку и те уже долбили квадрат, в котором предположительно могли находиться отошедшие бандиты, но те, как правило, успевали разрозненно покинуть опасную зону, собираясь затем в заранее условленном месте.

Тем не менее, именно действия сводных групп оказывают основное влияние на распад крупных банд. Когда полностью обеспечить банду становится невозможно, она делится на более мелкие, по 20-30 человек, рассредоточивающиеся по округе. Если и это не приносит результата, то банда снимается с района и уходит туда, где меньше беспокойства.

И на этом этапе резко возрастает значение ГРУ-шников. Как раньше было описано, спецгруппы ГРУ, состоящие исключительно из офицеров – это тихий ужас для блуждающих по лесным массивам бандгрупп. Они не вступают в прямые боестолкновения, их не видно, но они постоянно находятся где-то рядом, следуя за бандгруппой, как волки за кочующим стадом, самостоятельно выхватывая из него то одну, то другую овцу или наводя средства огневого поражения. Если ГРУ-шники сели на хвост, то уйти от них невозможно. Или же они блокируют засадами ходовые маршруты бандгрупп и терроризируют их невозможностью свободного перемещения. Выявляют и ликвидируют базы боевиков. И бандгруппы сами оказываются в роли жертв.

В этих условиях запасы бандгрупп быстро иссякают, а пополнить их нечем, разве что караван из Грузии или Азербайджана придет. Но караван тоже состоит из живых людей, которые много едят и пьют, таща на себе тяжелый груз, собственно, очень небольшой и не оказывающий значительного влияния на боеспособность банд. Эти караваны также перехватываются. В бандах возникает острый дефицит боеприпасов. Следует заметить, что стрелковая подготовка бандитов находится на крайне низком уровне, а в лесу, будучи объектом нападения, банда не может реализовать свое основное преимущество, тот самый огонь высокой плотности на минимальной дистанции. В случае навязанного несколькими выстрелами с безопасной дистанции « боя» бандиты палят по всем мало-мальски похожим на цель объектам: шевелящимся кустам, пням, теням, что приводит к быстрому оскудению и без того дефицитных патронов.

Практически единственным способом добывания боеприпасов для бандитов является нападение на одиночных сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и на их малочисленные группы . Но и в этом случае, даже собирая каждый оброненный патрон, банда не может обеспечить себя для полноценных действий.

А без боеприпасов много не навоюешь.  Неуверенность и чувство бесперспективности, вызванные отсутствием самого необходимого, постоянный страх быть уничтоженным, дикие условия существования, крайне тяжелые для человека, начинают разлагать банду. В ней нарастает подозрительность друг к другу, боевики то и дело выявляют «шпионов» среди себя и показательно казнят их. Особенно настороженно банда относится к новоприбывшим адептам ваххабитского учения, мня в них «засланных казачков». Возрастает показательная жестокость. Главари начинают подозревать друг друга в утаивании денежных средств и время от времени эти подозрения выливаются в «шариатские суды» и убийства друг друга по их «приговорам».  Банды начинают по-тихому, отговариваясь насущными делами в других местах, покидать еще оставшиеся иностранные эмиссары и наемники.

Единственной мерой для поддержания боевого духа является непрерывное вбивание в головы членов бандгруппы ваххабитских мантр. Банда уже не нападает, она убегает, пытается скрыться, но концепция рая за совершенное бессмысленное насилие, несмотря на осознаваемую каждым из бандитов ущербность, дает им какую-то надежду избавления от создавшихся невыносимых условий существования, постоянного страха и  изнурения. Но рано или поздно настает момент, когда человек уже не может лгать самому себе и осознает, что Рая не будет, не может быть за бандитизм награды Всевышнего. Все то, что происходит с ним, с другими бандитами, образ жизни и поступки вступают в явное противоречие с тем, что предписывается Священной Книгой, человек видит это и понимает, что надежды нет. Он начинает метаться, совершать труднообъяснимые поступки, как Умаров, то слагающий, то возвращающий себе полномочия «амира». Особенно быстро разочаровываются романтически настроенные юноши, вступившие недавно в банду под влиянием проповедей ваххабитов. Окружающая их действительность оказывается отнюдь не джихадом, а борьбой за выживание, обеспечение бандглаварей деньгами и чередой бессмысленных, ни на что не влияющих убийств и актов насилия. И члены бандгрупп начинают один за другим покидать банды, как, например, Алихан Мулкаев, продержавшийся в банде Дадаева всего месяц, или Али Халидов, пойманный в Новгородской области и осужденный недавно на 15 лет.

В это время объявляется амнистия.

(продолжение следует)