Бум-джамаат

Времяпровождение отнюдь не досужее.
Что он там ищет, копатель упрямый?
Может, для стройки траншея нужная?
Или для ближнего злая яма?

Бека не сомневался в справедливости слов наставника. Посещая мечеть во Владикавказе, Бека все больше и больше укреплялся в мысли, что Россия не заслуживает существования, и настоящий мусульманин просто обязан считать своим священным долгом стараться уничтожить эту страну. Подтверждение этой простой мысли Бека получал из рекомендованных ему к усвоению видеороликов, «аналитических материалов» и «статей», широко представленных в русскоязычном сегменте интернета. В них суровые и заросшие мужественными бородами «моджахеды», периодически приводя указательный палец в вертикальное положение для придания своим словам большей убедительности, глухо возвещали о неминуемой и скорой победе над этой осточертевшей миру страной, которую до сих пор никто не сумел покорить и завоевать, даже обладая многомиллионными армиями и смертоносной военной техникой. И, восхищенный этой смелостью и готовностью к самопожертвованию «моджахедов», жалкой группкой грозящей уничтожением необъятной стране, Бека проникался безмерным уважением и желанием стать таким же, как они, находящиеся на пути Аллаха.

Война, как и футбол – игра коллективная. Только в кино встречаются герои-одиночки, голыми руками громящие орды вооруженных до зубов врагов, но Бека, отучившийся в СОГУ на учителя физкультуры, хоть и работал ныне простым грузчиком на оптовом складе, прекрасно понимал необходимость создания крепкой и спаянной команды. Начинать надо было с малого, как говорится — капля по капле и бабу с возу, и первым шагом Бека избрал в качестве первого шага приобщение к святой идее своего друга детства, с которым и по сию пору поддерживал дружеские отношения, благо Акрам жил в том же поселке Калининский Моздокского района и тоже посещал мечеть. Двое единомышленников – это не пара сизых голубков, это уже ядро джамаата, и джамаат был создан. Разумеется, Бека, как отец-основатель джамаата, обзавелся высоким титулом «амир», а друг Акрам стал верным наибом своего амира, то есть, его заместителем.

Конечно, заниматься ваххабизмом можно как в одиночестве, так и при наличии чуткого партнера. Но что это за джамаат, состоящий из двух человек, которые не только не способны эффективно дестабилизировать обстановку, но и наводят на странные мысли односельчан, надолго уединяясь вдвоем в Киевском лесу. Бека продолжал укреплять и развивать свой конспиративный джамаат, попутно набираясь ваххабитского имана в своих поездках в Дагестан за очередным вдохновляющим промыванием и без того начисто, как кастрюля рачительной хозяйки, выскобленной от остатков разума черепной коробкой, в которую вкладывались все новые и новые порции кисловонючей идеологии. Бека раздобыл распечатки откровений давно уже пришибленного Саида Дурацкого, которые перечитывал снова и снова, стараясь поддержать в себе воинственный дух и выучил несколько указанных ему аятов из Корана, повествующих о необходимости джихада. Это куцее сочетание бандитского призыва с едва весомым флером религиозности, основанное на собственной безграмотности, убеждало его в своей избранности. А, когда вышло очередное видеообращение Доку Умарова, на котором вшивое и сморщенное, словно гниющее яблоко, волосатое существо, покашливая и почесываясь, пробубнило о намерении затопить кровью Россию и заодно сорвать сочинскую Олимпиаду, Бека преисполнился решимостью еще и вооружиться, как можно скорее.

Поиск новых членов джамаата Бека с Акрамом начали, естественно, с владикавказской мечети, которую посещал и их знакомый, кизлярец 19–летний Ислам Кубачев. Бека еще раньше сошелся с Кубачевым – виделись раньше, вместе ехали как-то раз с вокзала в родной п. Калининский и разговорились о житье-бытье, а потом выяснилось, что Кубачев тоже посещает мечеть во Владикавказе. Роднило их и то, что Кубачев тоже учится на учителя физкультуры, а значит, почвы  для совместного общения было хоть отбавляй. И постепенно Кубачев вошел в новоиспеченный джамаат. Туда же готовились войти еще два жителя Калининского, но пока колебались – безраздельно склонить их к «джихаду» Бека пока еще не успел.

Обогащенный общением с вахабандитами в Дагестане, куда Бека ездил пять  раз по нескольку дней, и вдохновляющими видеосентенциями саситлинского альфонса, он развил бурную деятельность. Готовясь к вооруженным нападениям и терактам, Бека озаботился не только поиском оружия и компонентов для взрывных устройств – необходимо было срочно соорудить классическую бомжахедскую нору, в которой и обретаться в периоды между амалами. Озвученные Бекой суммы за покупку оружия – по 40 тысяч рублей за пистолет и по 90 тысяч деревянных за автомат привели подельников в уныние – таких сумм у них не водилось, но Бека пообещал, что начальный капитал добыть можно продажей домашней утвари и имущества, а там и старый добрый закят на нужды джихада позволит не только не бедствовать, но и приумножить достаток норного воинства.


Решили начать с самого доступного — с блиндажа, из которого планировалось совершать героические набеги и в котором жить, пережидая особо тяжелые периоды будущей «войны кафиров против мусульман». То, что эта война обязательно начнется и местами уже идет, Бека доказывал пересказами статеек ваххабитских сайтов и цитированием опусов Саида Дурацкого, зачитывая их вслух со стопки мятой распечатки. Обычно декламация и бурное обсуждение будущих великих побед и свершений происходило в с. Кизляр, на лавочке, где начинается улица Интернациональная. Полируя судьбоносную лавочку задницами, новоявленные «львы джихада» договорились о начале строительства блиндажа в начале августа, в священный Рамадан – это, по их замыслу, должно было придать дополнительный бонус от Всевышнего за такой выбор даты «богоугодного дела».

В процессе блужданий по лесу будущие бомжахеды выбрали идеальное, с их точки зрения, место в лесном массиве между с. Киевское и п. Калининский. Обустройство норы они решили организовать по примеру рекламного ролика приснопамятного Абу Мухаммада, той самой тонко блеющей обезьяны по фамилии Асельдеров, что слил фесерам буйнакских бандитов во имя укрепления своего реноме (впрочем, не укрепил), на котором «амир Дагестана» демонстрировал чудеса норного зодчества.  Часть инструментов – лопату, клеенку, топоры, молоток и гвозди – они купили самостоятельно, но на этом финансовые ресурсы недоумков иссякли, и пришлось заимствовать пилу и еще одну лопату у односельчан якобы для работ по дому.


Ежедневно удаляясь в лес на рытье норы, занимавшее у них весь рабочий день, полудурки уже не занимались ничем, кроме своего блиндажа и еще больше нищали. Правда, Бека умудрился кого-то ограбить, а еще он съездил в очередной раз в Дагестан, где влиятельные, по его словам, ваххабиты пообещали снабдить его деньгами и оружием, главное, чтобы к моменту Олимпиады он и возглавляемый им крысиный джамаат были готовы к амалам. Они же порекомендовали Беке изучить изложенные на ваххабитских сайтах инструкции по изготовлению СВУ, мол, там все достаточно подробно описано. Поэтому блиндаж рыли самозабвенно и яростно, изо всех сил стараясь успеть.

Август и сентябрь для вахаземлероек прошли в остервенелом сражении с земной поверхностью, но тут подвело небо –хляби разверзлись, и из-за дождей и влаги почти вырытый блиндаж стал превращаться в тухлый лягушатник, наполненный жидкой грязью. Несмотря на то, что лесобандиты и грязь – понятия тождественные, строительство норы застопорилось – барахтаться в мутной, как ваххабитская идеология, жиже никому не улыбалось, а тем более, жить в ней, подобно головожопым моллюскам на илистой пуэрториканской отмели. Поэтому жидкий гадюшник, в который превратился столь усердно отрываемый в лесу блиндаж, был заброшен, и в пожарном порядке начато рытье новой норы, повыше – бомжахедов подстегивали дебильный энтузиазм, грядущие холода и близость всемирного спортивного праздника.

Второй блиндаж оказался более успешным. Расположенный рядом с первым, но чуть выше, он худо-бедно был отрыт, выстелен, накрыт бревнами и дважды переложен клеенкой. Дело оставалось за малым – сделать его обитаемым и пригодным для житья, поэтому измазанные земляные черви приняли коллегиальное решение – все, что нужно, ковры, посуду и разное бытовое барахло, притащить из домов. Но до этого, до окончательно выселения, надо было доделать сущие мелочи: обзавестись стволами и бомбами.

В середине октября пришел повод для торжества. Бека вместе с Акрамом привезли, наконец, долгожданные стволы- автоматы, гранаты, патроны и прочие замечательные смертоносные изделия. Помогли дагестанские ваххабиты, которые, как похвалялся Бека, всегда пойдут навстречу любым начинаниям в области гадостей и убийств. Погрузив драгоценные пакеты в машину, принадлежащую брату Акрама, счастливые приобретенными стволами начинающие бандиты рванули в лес, к своему блиндажу, чтобы спрятать их до наступления времени «Ч».








«Амир» и его верный «Наиб» доверяли только себе. Глупый рядовой Кубачев попытался было поближе рассмотреть одну из гранат, но его грубо одернули, приказав ничего не трогать. Они сами перенесли пакеты в заботливо отрытую ямку, в которой уложили их в пластиковую емкость, и зарыли, утрамбовав землю и посыпав ее пожухлой осенней листвой. Схрон был сделан, оставалось наделать СВУ помощнее, все-таки граната гранатой, а СВУ дает больше эффекта: оно мощнее, да и нашпиговать его металлом можно куда плотнее. Для этого были даже закуплены несколько килограммов строительных дюбелей – обладая высокой прочностью и заостренными концами, дюбеля при взрыве поражают людей очень успешно и, взорвав даже одну бомбу в толпе народа, можно было быть уверенным – жертвы обязательно будут и много. А разве не это показатель успешности действий бомжахедов? Все были счастливы, настроение было приподнятое – до джихада оставалось всего ничего времени и кровь собственная  начинала играть при мыслях о чужой, холодной и безжизненной крови, разлитой по земле.

29 октября теперь уже готовые норные герои выехали на машине одного из будущих членов джамаата в лес, к своему блиндажу. Там, загодя отпустив водителя и дойдя пешком до блиндажа, как обычно выключив телефоны и негромко переговариваясь, Акрам и Кубачев принялись накладывать последние штрихи на облик будущего подземного гнездовья, а Бека в это время, так же негромко проговаривая что-то себе под нос, возился с самодельной бомбой. Она обещала быть знатной – ведь все было сделано по инструкциям, приведенных на ваххабитских сайтах. Осечки быть не могло.

В 16:30 пришло время намаза. Беке не терпелось вновь вернуться к своему смертоносному детищу и, наскоро закончив молитву, он через 5 минут поторопился вновь воссоединиться с ним. Акрам и Кубачев стояли и разговаривали, передыхая, между собой, обсуждая дальнейшие манипуляции по обустройству норы, а Бека, сидя в трех-четырех метрах от них у входа в блиндаж, негромко разговаривал с бомбой, словно с живым существом, налаживая провода и присоединяя взрыватель.

— Бум! – вдруг отчетливо ответила бомба и оторвала Беке голову. Вместе с рукой.

Одновременно бомба нанесла апперкот чудовищной силы Акраму, стоявшему лицом к ней. Позвоночник Акрама от этого удара вылетел из таза, а он сам – из кроссовок, шейные позвонки разлетелись, словно бусы с порванной нитки и Акрам, крюком выгнутый в обратную сторону, в полете ломая ветви деревьев, описал высокую параболу и бесформенным мешком рухнул на землю.

Кубачев, дальше всех стоявший от места взрыва, получил сокрушительной силы огненный удар, моментально вышибивший из него сознание и, пролетев несколько метров, шлепнулся оземь. Сверху на него посыпались ветви, комья земли, ошметки Беки и норного барахла, но он уже ничего не чувствовал. Все, на что был способен организм Кубачева – поддерживать слабую дыхательную деятельность и пытаться восстановить поврежденный мощным ударом мозг.

Это ему удалось. Через полчаса Кубачев очнулся, с усилием перекатился на на четвереньки и, шатаясь, темнеющим и расплывчатым взглядом окинул место бывшего будущего пристанища. Картина была безрадостная: он увидел глубокую воронку у лаза в блиндаж, сам частично развороченный блиндаж и исковерканные трупы бывших подельников.

Кубачев, шурша  опавшими листьями, по-крабьи на карачках пополз к одному из трупов, надеясь, что подельник все еще жив. Он с трудом перевернул труп и пришел в ужас – у того отсутствовала голова. И только в этот момент организм выбросил в кровь порцию адреналина, позволившего Кубачеву в панике встать на ноги и, развернувшись, торопливо заковылять через лес по направлению к дому. Однако контузия давала себя знать, идти становилось все труднее, и Кубачев то и дело валился на землю, по-рыбьи глотая воздух разинутым ртом, переводя дух и отлеживаясь по 20-30 минут, так что в Кизляр он притащился только к 3 часам ночи.

Контуженный, вонючий и грязный, обожженный и окровавленный Кубачев не стал заходить домой, чтобы его не нашли, как он думал, из-за взрыва. Он,  шатаясь, как пьяный, побрел к дому своей двоюродной сестры, надеясь отлежаться у нее, с трудом перелез через забор и забрался в котельную, где и просидел, периодически впадая в беспамятство, до самого утра. Там его и нашли ошарашенные родственники.

Отец, приехавший к 11 утра за непутевым сыном, и раньше предполагал, что подобное может произойти, так как его сын Ислам, заразившись ваххабизмом, не раз устраивал сцены родителям, не приветствовавшим его превращение в сектанта. Отец отвез Кубачева домой, где, пока тот отлеживался, от греха подальше и надеясь на разум, позвонил сотрудникам правоохранительных органов и  сообщил, что случилось, надеясь на то, что это благотворно скажется на судьбе сына и смягчит его ответственность перед законом. Полицейские приехали и допросили Ислама.

Поскольку Ислам Кубачев, несмотря на то, что поражен ваххабизмом головного мозга, парень молодой и серьезных преступлений, в общем-то, не совершил, то ответственность он понесет не слишком высокую. За него по полной ответили Берслан Хажумаров «Бека» и Акрам Черваев, ответили глупо, страшно и бессмысленно. Ведь по-другому с вахабандитами не бывает, так как  глупым, страшным и бессмысленным является сам ваххабизм – дегенеративное псевдорелигиозное извращение, созданное для погибели человеческих душ.

Сколько было таких, чью жизнь, семью и будущее сломала эта человеконенавистническая секта? А сколько уже есть и еще будет? Кровавое, тупое, высасывающее человечность и добро чудовище, занесенное на нашу землю извне? Те, кто его занес, давно уже сидят за пределами нашей страны, но молодые люди, зараженные ваххабитской чумой живут здесь, у нас, и гибнут, лишая себя и своих родителей достойной жизни. Но до своей позорной смерти они проливают кровь других, разрушая  судьбы абсолютно непричастных к секте людей. Кто-то должен противостоять заразе, а эти кто-то – это мы, обычные люди, рабочие, земледельцы, служивые, инженеры, управленцы, духовные наставники, врачи и ученые – все мы, кто хочет жизни и мира, а не разрухи и смерти, которые несет ваххабизм.