Сифонка

В счастливом махачкалинском детстве была такая игра «Сифонка». Дети брали какой-то предмет, которым мог быть кусок свернутого картона, или веткой или любой другой хренью (не очень тяжелой и лишенной острых краев) и, радостно хохоча, кидались в друг друга. А тот в кого попали, должен был подобрать ее и гоняться за остальными, пытаясь попасть в них, убегавших от него, как от прокаженного. Собственно, сама эта хрень называлась «сифонкой», а тот, кто с ней гонялся за убегающими, соответственно – «сифоном». И уже много лет спустя я узнал, что название этой веселой детской игры происходило от названия совсем не веселой венерической болезни.

Последние два года шли напряженные терки в сети и СМИ про то, жив или все-таки мертв наш местечковый вождь мирового вахабарията, экс-участковый милиции, хронически больной выпадающим геморроем Его августейшее гнилейшество Доку «Доку-мент» Умаров. Постоянно давались комментарии и заявления в духе консилиума врачей на телом Буратино –«пациент скорее жив .. пациент скорее мертв..» И это порядком надоедало. Надоедало не то, что непонятна его судьба, а именно непрекращающееся жужжание на этой темой. В конце концов, так ли это важно… главное — долбать тех, кто точно жив и определенно активен.

Теперь тухлый пузырь, наконец, лопнул, появилась запись где телетлинский экс-самогонщик, а ныне, заслуженный якубович гимринских нор Кебеков, слезно шмыгая соплями, делится печалью о кончине любимого босса с кабардинскими товарищами по несчастью. Слава КПСС, одной печалью меньше.

Что прикололо в этой записи:

— во-первых, как выяснилось, вахи сами нихера толком не знают, что там у них на протяжении двух лет творилось т.с. в верховной фисгармонии, кто там жив, кто там рулит, есть ли там ваще кто-нибудь. Т.е. элементарного руководства нет в помине, и никакого имарата нет, соответственно и вилаятов тоже, которые существуют только в больных нашейных культяпках обитателей мышиных нор. На деле есть только грязные кучки голодных крыс, вечно грызущихся за хлеб насущный;

— во–вторых, психические болезни у лесного зоопарка зашли так далеко, что они уже не в состоянии придерживаться даже своих собственных элементарных правил руководства. Ранее любой свежеосифоненный амир первым делом назначал возможного кандидата на свой пост, чтоб в случае его, амира, скоропостижного уебошивания, подвластные крыски не передрались в поисках нового начальника. Наследник, соответственно, вступая в права, первым же делом тоже находил себе преемника. А что мы видим тут? Доку Умаров, который в лучших традициях дорогого Леонида Ильича «не приходя в сознание» подыхал правил паствой целых 2 года и даже не почесался найти сменщика, будучи озабочен почесыванием лишь по поводу вшей и защиты обиженных заднеприводных Кристиночек Гатагажевых. И, несмотря на разглагольствования «Якубовича» про то, что это-де «мудрость Аллаха, которую мы не можем постичь», объясняется все намного проще – в вахерском лесу подохло что-то реально большое. И это точно не покойный «Доку-мент».

Самое смешное — как наши лесные мыши с недавних пор, как говорит сам самогонщик, «категорически, ни в коем случае, ни в какие рамки» не хотят становится амирами и вообще чем-то ответственно руководить. Общий тренд задал в свое время еще классик отжимального жанра Ибрашка «Рыжий лис» Гаджидадаев, нежно пославший нахер весь дагестанский ваххабитский колхоз, отказавшись занять должность амира Дагестана: типа рулите, мышки, сами, у нас есть дела и покруче. Из последнего можно посмотреть и собственными глазами убедится, с какой мертвенно скорбной рожей и полуплачущим голосом принимал член камбулатория, жирный ублюдок Алиев «Засранец» Махмуд из рук хитрожопого Камбулатова высокую, казалось бы, честь — быть амиром Махачкалы. На роже ад и Израиль, такой вид, как-будто добровольно на кастрацию человек подписывается и сразу завещание пишет. Недаром при обсуждении его заплывшей кандидатуры на должность основного губошлепа, он яро противился и даже грозился уйти к вымирающим «кадарским», но увы…

Та же история и тут, «самогонщику» казалось бы, доверили великую честь быть амиром всего и вся, руководить и умереть амиром. Казалось бы, тут надо, прослезившись от гордости, взяться за дело обеими клешнями. Ведь тебе доверились, за тебя проголосовали, дело важное, его кто-то должен делать! А мы что видим? Кебеков, жидко обдриставшись и бормоча заклинания, чухает в кусты. Чеченские собратья тоже от греха подальше сбагрили великий пост залетному варягу, только б не дай бог не оказаться на его месте самим. Кебеков, под нытье про «я ничем никогда не управлял», отказывается сам, и не предлагает никого из проверенных своих (типа Асельдарова), которые по идее должны уже были кем-то управлять. Приводятся забавные для казалось бы ярых «чисто-мусульман» доводы, что чеченцы не дадут собой управлять не своим. Типа «конечно, надо это сломать, но не сейчас».

Как это обьясняется? Очень просто – животный крысиный страх! Кто такой амир в норной версии? Это, в первую очередь, центр всех контактов, связей; тот, через кого идет переписка в сегодняшней норно-сетевой структуре подполья. Не будь его, мышиные группки из 3-4 вахабандосов будут шуршать поодиночке и очень скоро будут перебиты, без информации о «соседях», о пособниках, о спонсорах и т.д. Это все замыкается на амире. И поэтому амир — это цель номер один для ментов, которые и идут по этим каналам и контактам, устанавливают их через пособников и ваха-прашм, день и ночь ища эти самые центры боевиков, через которые потом можно взять боевиков за хоботки, и по-любому в первую очередь выходят именно на амира.
Именно поэтому в большинстве случаев, когда молчаливые «нинзи» на больших «Уралах» блокируют очередной дом «нивчемнеповинного» труженика леса, в нем, как правило, оказывается очередной амир очередной бандгруппы.

Единственный способ пожить подольше для такого амира в этих условиях — забуриться поглубже в лес, не шуметь, сведя всю деятельность к рассылке флешек, записи лекций о благостях шахидского рая и организации подпольных азартных «поле чудес» на призы флешечных лохов.

Поэтому и шарахаются наши вахаперы от подобного рода назначений, как дети от «сифона». Куда угодно, кого угодно, только не меня, пускай другой с этой «сифонкой» мается, я еще пожить хочу. Чухаем, пацаны, «сифон» бежит …