Ваххабизм в общественно-политической жизни Королевства Саудовская Аравия

В современной Саудовской Аравии о Мухаммаде Ибн Абд аль-Ваххабе упоминается главным образом под историческим углом зрения, как об идейном вдохновителе движения за очищение ислама и возвращение к единобожию, и объединение на этой основе мелких княжеств в единое государство. Однако вообще не упоминается о джихаде, проповедовавшимся ваххабитами против всех “неверных” и в первую очередь, еретиков в исламе. Проводя внешнеполитический курс, руководители страны и их идеологи на практике выходят за рамки ваххабитского мировоззрения.

Иными словами, внешнеполитические, окрашенные панисламистскими лозунгами устремления Саудовской Аравии, вызывали бы подозрительность и неприятие в остальном мусульманском мире. Король Саудовской Аравии Фахд ибн Абн аль-Азиз не преминул дистанцировать современный саудовский ислам от ваххабизма, заявив в приветствии на торжестве по случаю 100-летия королевства в январе 1999 года:
“Некоторые люди подозрительно относились к намерениям саудовского государства. Они обвиняли его в изобретении нового вида ислама — “ваххабизма”. Король Абд аль-Азиз отвечал на эти обвинения следующим образом: “Они говорят, что мы — ваххабиты. В действительности же мы — правоверные мусульмане, следующие Корану и Сунне пророка Мухаммада, как их понимали наши великие предки. Божественная Книга и Сунна — вот что объединяет нас с нашими мусульманскими братьями””.
Вместе с тем, полностью отмежеваться от унаследованной от ваххабитского периода истории Саудовской Аравии жесткой исламизированности общественной жизни страны саудовский режим не может без серьезного ущерба для своей будущности. Такой отказ не был бы адекватно воспринят саудовским обществом и вызвал бы его решительное противодействие в силу глубокой религиозности значительной части населения королевства. Это стимулировало бы выход из строя религиозно-исламских регуляторов социальной жизни страны, своеобразных приводных ремней от правящего дома к массам, повлекло бы внутреннюю дестабилизацию, поставило бы под вопрос судьбу самого режима.
В то же время объективно необходимый для развития страны курс на модернизацию, освоение достижений научно-технической революции и их внедрение в ежедневную практику, проводимый саудовским режимом, размывает и подрывает позиции духовенства, особенно наиболее его консервативной части в лице догматических последователей учения Мухаммада Ибн Абд ал-Ваххаба, вызывая соответствующее противодействие с их стороны. Оно выражается в критике в адрес режима в проповедях, публикациях в специализированных религиозных изданиях, подстрекательстве верующих к антиправительственным акциям. Правящая верхушка королевства, осознавая опасность для устоев ее власти подобных действий религиозных оппозиционеров, со своей стороны решительно реагирует на них, используя для этого спецслужбы, органы внутренних дел, пропагандистский аппарат.
Начиная с войны в зоне Персидского залива в 1991 году, в Саудовской Аравии отмечается устойчивый рост числа казней. Достаточно сказать, что только в 1995 году было казнено более 140 человек. Кроме публичных казней, в королевстве широко практикуются аресты и заключения инакомыслящих. Например, начиная с 1994 года, со времени событий в Бурайде, в королевстве осуществлялась беспрецедентная кампания, в ходе которой массовым репрессиям подвергали тысячи молодых людей, заподозренных в антигосударственной деятельности.
В результате репрессивных действий властей 9 и 13 сентября 1994 года были арестованы два главных лидера оппозиции Салман аль-Ауда и Сафар аль-Хавали, а вместе с ними, согласно оппозиционным источникам, около 1300 человек из числа их сторонников.
В 1996 году по приговору шариатского суда были казнены саудовцы, причастные к взрыву американского объекта в центре Эр-Рияда. В том же году была вскрыта еще одна группа, осуществившая другой теракт против американцев в Саудовской Аравии.
Официальная реакция на действия оппозиции последовала и на политическом уровне. В частности, наличие указанных выше фактов позволило режиму осуществить серию пропагандистских акций против оппозиции, дало правящему клану возможность аргументированно и гласно отстаивать подход к исламу как к вере «братства, справедливости, умеренности и терпимости к представителям других религий». Данная кампания имела, хотя и заретушированный, но свой подтекст — это официальный отход от одной из главных ваххабитских идей — непримиримой борьбы с “вероотступниками в исламе”, в том числе с шиитами.
Налицо — практические шаги в обратном направлении. Никаких препонов международному туризму саудовских подданных правительством не ставится. Только в американский штат Флорида ежегодно выезжают на отдых не менее 150 тыс. туристов из Саудовской Аравии. Ежегодно экономика, деловые и научные круги королевства пополняются тысячами молодых саудовцев — выпускников вузов, значительная часть которых получила образование в США и Европе. Если несколько десятилетий назад под предлогом популяризации ислама в Аравии инициатива режима использовать радиовещание и телевидение вызвала бурные, вплоть до использования оружия, выступления ортодоксальных мусульман, то внедрение Интернета в 1997 г. прошло спокойно, практически незаметно.
В Саудовской Аравии большинство улемов, независимо от того, судьи они, преподаватели, ученые или имамы местных мечетей, являются государственными служащими. Да же несмотря на то, что отношения между властями и ведущими религиозными деятелями в мусульманских странах Ближнего Востока исторически были тесными, степень контроля и управления государством в КСА деятельности улемов низшего уровня беспрецедентна. В прошлом имам мечети в среднем аравийском городке выбирался местным нотаблем, который поддерживал мечеть материально, и в своей религиозной практике придерживался бы позиции своего отца или дяди. Зарплата его зависела от местной религиозной общины, или от вакуфных доходов.
В современных условиях та же самая мечеть, как правило, расширяется или ремонтируется за счет правительственных фондов; проповедник назначается государством как оплачиваемый служащий, администрация вакфов централизована и связана с министерствами, что лишает ее былой финансовой независимости.
Даже в тех случаях, когда мечеть связана с частными фондами и содержит своего имама, независимого от государства (особенно в шиитских общинах Кувейта, Бахрейна и Саудовской Аравии), содержание пятничных проповедей и деятельность улемов в целом проверяется государственными чиновниками и находится под контролем религиозного бюрократического аппарата.
Надо сказать, что политическое руководство весьма преуспело в достижении благожелательного отношения со стороны официальных улемов и подчинении их политической позиции королевскому семейству. Ни разу за последние четыре десятилетия официальные религиозные деятели не выступали против позиции королевского двора в вопросах глобальной политики.
Они поддержали политические решения относительно таких важных проблем, как введение технической модернизации в сфере радио, телевидения, всеобщего образования и т.д., обосновали необходимость применения силы против мусульман, захвативших в 1979 году Священную мечеть в Мекке, консультировали представителей высшей власти относительно выбора стратегии в ходе кризиса в Персидском заливе в 1990-1991 годах.