С-300 берут курс на Иран. Почему Путин снял запрет на поставку ракетных комплексов Тегерану

В понедельник, 13 апреля, президент Владимир Путин подписал указ об отмене введенного в 2010 году запрета на продажу Ирану зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) С-300. Глава МИД России Сергей Лавров объяснил это решение «существенным прогрессом» в урегулировании иранской ядерной проблемы, достигнутым на недавних переговорах в Лозанне.

«Необходимость в эмбарго полностью отпала. Комплекс С-300 имеет исключительно оборонительный характер, не приспособлен для целей нападения и не поставит под угрозу безопасность какого-либо государства региона, включая Израиль», – заявил министр. В то же время для Тегерана, отметил Лавров, современные системы ПВО «очень важны», с учетом напряженной ситуации в Йемене.

По словам главы российского МИДа, решение Владимира Путина учитывает еще и «коммерческие, репутационные аспекты: в результате приостановки иранского контракта Россия не получила крупные средства».

Напомним: в 2010 года Совбез ООН принял резолюцию N1929 о запрете на продажу или передачу Ирану тяжелых вооружений. После этого тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев запретил поставлять Ирану современные вооружения. Сделка на поставку иранцам пяти дивизионов С-300 стоимостью более 800 млн долларов была аннулирована. Тегерану вернули аванс в размере 167 млн долларов, а предназначавшиеся для иранских военных ЗРК утилизировали. Впоследствии Иран подал в Третейский суд Женевы иск к «Рособоронэкспорту», оценив потери в 4 млрд долларов.

Теперь, как дал понять пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, поставки С-300 могут начаться безотлагательно. «Там (в указе Путина) никаких отсрочек нет. Для этого достаточно почитать текст указа», – отметил Песков. По его словам, Россия и Иран могут либо вернуться к предыдущему варианту контракта на поставку С-300, либо заключить новое соглашение: вопрос будут решать непосредственно участники сделки, поскольку каких-либо юридических ограничений, после подписания указа президентом России, не существует.

По одной из версий, тема поставок Ирану ЗРК может быть поднята на заседании президентской комиссии по военно-техническому сотрудничеству, которая должна состояться в апреле.

По мнению экспертов, Москва, играя на руку Тегерану решением по С-300 (а до этого – соглашением по строительству новых реакторов АЭС «Бушер»), пытается закрепиться на иранском рынке в новых условиях, когда, после снятия санкций, роль Ирана в регионе кардинально возрастет.

Новый шаг Москвы на сближение с Тегераном уже вызвал резкую реакцию в Вашингтоне. Сразу после подписания Путиным указа Сергею Лаврову позвонил госсекретарь США Джон Керри. Пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест отказался сообщать подробности этого телефонного разговора, и лишь заявил, что Керри выразил обеспокоенность, и что «единство и сотрудничество» с такими странами, как Россия, являются ключевым условием для достижения договоренностей с Ираном.

Более прямо позицию американцев обозначил бывший посол США в России, профессор Стэндфордского университета Майкл Макфол. По его словам, продажа российских ЗРК Ирану может подорвать переговоры по иранской ядерной программе. «Это решение президента Путина очень дестабилизирующее», – отметил Макфол.

Но наиболее жестко на отмену эмбарго отреагировали в Израиле. Министр разведки Израиля Юваль Штайниц заявил, что ситуация «доказывает, что рост иранской экономики, который последует за снятием санкций, будет использоваться для закупок оружия, а не для обеспечения благополучия иранского народа».

Что стоит за решением Путина, и как оно отразится на позициях России и Ирана в мире?

– Принимая решение о поставках С-300, мы надеемся снять напряженность в отношениях с Тегераном, – считает директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. – Естественно, Иран был крайне недоволен, что в 2010-м году Россия фактически сорвала подписанный контракт. Сейчас мы исправляем ситуацию. Москве нормализация отношений на руку: Тегеран задолжал нам несколько миллиардов долларов за строительство АЭС в Бушере, и есть надежда, что после снятия вопроса о поставках С-300 иранцы нам эти деньги выплатят. Кроме того, есть надежда, что Россия займет свою нишу в военно-техническом сотрудничестве с Ираном. Наконец, возможно, мы сможем координировать с Тегераном поставки нефти и газа на европейский рынок.

«СП»: – Что дают Ирану С-300 в военном отношении?

– Силами пяти дивизионов С-300 Тегеран в состоянии прикрыть основные ядерные объекты, на случай нанесения авиаудара по ним США, Саудовской Аравией или Израилем.

Плюс к тому, иранцы, как и китайцы, традиционно «клонируют» оружие, которое к ним попадает. В частности, они «клонировали» наш истребитель МиГ-29, выпускают по лицензии российский танк Т-72. Возможно, через 5-10 лет у Ирана появится и аналог С-300.

Другое дело, что поставить сейчас пять дивизионов С-300 ПМУ-1, как это планировалось в 2010 году, не так просто. Снятые с производства модификации С-300 имеются только у Минобороны РФ, но оно снабжает подобными комплексами, как правило, только страны ОДКБ. Переделать такие комплексы под требования иранских военных можно, но это сложно и дорого. Помимо денег встанет вопрос и о сроках: имеющиеся мощности «Алмаз-Антея» по производству С-400 до 2020 года заняты заказами Минобороны РФ – Вооруженные силы России должны получить 56 полковых комплектов.

Есть и другой момент. Пять лет назад, скорее всего, на российских полигонах были подготовлены иранские экипажи для С-300. Сейчас, понятно, специалистов нужно готовить заново, и быстро этого не сделать.

Тем не менее, все эти проблемы придется оперативно решать: от этого зависит престиж России.

«СП»: – Поставки С-300 подразумевают размен? Мы можем, например, договориться с Тегераном об ограничениях поставок иранского газа в Европу?

– Никто из иранцев не будет такого соглашения подписывать. Иран спит и видит, когда ему будут открыты европейские нефтяной и газовый рынки. В последние несколько лет Иран проделал огромную работу по модернизации добычи нефти и газа, и как только эмбарго снимут, иранцы сделать все возможное, чтобы получить больше доходов от экспорта энергоресурсов.

Нужно, кроме того, знать психологию персов. Они не будут связывать себя ограничениями ради интересов России. А что касается С-300 – они считают, и небезосновательно, что мы были просто обязаны поставить им ЗРК.

«СП»: – Нам удастся наладить стратегическое партнерство с Ираном?

– Прежде чем ответить, приведу несколько цифр. У нас товарооборот с Ираном в 2014 году составил чуть больше 1 млрд долларов. У Германии – 3 млрд долларов, у Китая – 40 млрд. Судите сами, можем ли мы на равных конкурировать с такими крупными игроками за влияние на Иран?!

Есть еще момент. В Иране есть прослойка людей, – в основном, технократов, – которые считают, что значительно выгоднее сотрудничать с Западом, в том числе с США, чем с Россией.

Я считаю, не стоит витать в облаках. Иран – это государство, которое уже является региональной сверхдержавой, и делает все, чтобы стать сверхдержавой мировой. Иранцам удавалось модернизировать промышленность даже в условиях санкций, а если эмбарго снимут, этот процесс пойдет еще быстрее.

Достаточно сказать, что на науку Иран тратит 4% ВВП в год, что из 80 млн населения более трети – граждане моложе 25 лет, и что мобилизационный ресурс на случай войны – 20 млн человек. Кроме того, у Ирана имеется мощная идеология, которая позволяет ему сплотить вокруг себя шиитов, несмотря на различия в конкретных верованиях. Нет, конечно, дружить с Россией вопреки собственным интересам иранцы не станут.

Скажу больше. В Иране все больше политиков, в том числе в парламенте, говорят о необходимости отказаться от условий Гюлистанского мирного договора 1813 года (договор между Российской империей и Персией (Ираном), подписанный после окончания русско-персидской войны 1804-1813 годов, – «СП»). Это значит, что иранцы претендуют на российский Южный Кавказ. Напомню: согласно договору, Персия признавала переход к России Дагестана, Картли, Кахетии, Мегрелии, Имеретии, Гурии, Абхазии и части современного Азербайджана.

Так вот, первый регион, который упомянут в Гюлистанском мирном договоре – это как раз Дагестан. Да, формально Дагестан не входил в состав Персии, но влияние там персов было очень большим. Выводы, как принято говорить, делайте сами.

Я с уважением отношусь к Ирану. Это великая страна, у нее прекрасная история. Но это – возрождающаяся держава. И у нее есть свои интересы.

– Ограничения на военно-техническое сотрудничество с Ираном, введенные в 2010 году президентом Медведевым, были крайне контрпродуктивными, – считает директор Центра стратегической конъюнктуры Иван Коновалов. – Сейчас подходящий момент, чтобы ошибку исправить. Запад обложил Россию санкциями и выталкивает ее на Восток. Теперь один из наших главных стратегических партнеров – Китай, хотя, замечу, КНР не является нашим союзником. Следующим в списке партнеров, которые не являются союзниками, может стать Иран.

Иранцы, как и китайцы, никогда не будут заключать с кем-либо союзы, предпочитая рассчитывать на самих себя. Но партнерства этот принцип не исключает, и Москва объективно нужна Тегерану.

Сегодня одна из ключевых проблем Ирана – перевооружение армии. Находясь под санкциями, иранцы пытались модернизировать имеющееся оружие, «клонировали» иностранные образцы, в том числе советские. Но этого оказалось крайне недостаточно, и сейчас потребности Ирана в современных вооружениях колоссальны.

Между тем Запад, даже после снятия санкций, оружие Ирану поставлять не станет. Тегеран может без проблем закупить вооружения у Пекина, но китайское качество его не устраивает. Вот и выходит, что лучший партнер в сфере военно-технического сотрудничества – это Россия.

Если сейчас негативный момент с поставками С-300 будет преодолен, Иран сможет заказывать у нас широчайшую номенклатуру вооружений. Тегеран, кроме того, планирует развивать свои мощности по производству вооружений, и это тоже шанс для России получить выгодные контракты.
14 апреля 2015 года | Андрей Полунин