Дамаск на четвёртом году войны

Сирия представляется мусульманской страной, где женщины ходят в парандже, мужчины имеют гаремы жён, никто не работает, все сидят на корточках, пьют чай и кому-нибудь регулярно режут голову, на всякий пожарный. Ну, по крайней мере, мне именно так и представлялась Сирия. Дамаск встретил нас столичным благополучием, хоть в воздухе и висело напряжение войны. Как и для всякого уважающего себя ближневосточного города, в Дамаске никто не соблюдает правила движения. Маневр совершается неожиданно резко и без права отмены. Никто из принципа не пропускает пешеходов. Главный принцип пешехода: «Беги!» Галопом перебегаешь на пешеходных переходах, даже если горит зеленый, потому что в это время кто-то невозмутимо может пролететь на красный, объехав всех справа. Никто не возмущается. Раз едет, значит надо.
 
Как и для всякого уважающего себя ближневосточного города, в Дамаске отсутствуют градостроительные нормы. Много широких проспектов, но абсолютно нормально, что дома будут тесниться к друг-другу и что с 12-ти этажным домом на расстоянии 10-15 метров могут поставить еще одно многоэтажное здание. Градостроительный кодекс? Не, это для идиотов. Как и в любом ближневосточном городе, крыши домов усеяны спутниковыми тарелками и баками с водой. За день баки нагреваются и дают горячую воду. Хотя с водой проблем нет. Горячая и холодная вода подается круглосуточно. Свет отключают на несколько часов в день. Торговцы массово вытаскивают на улицы генераторы. Стоит грохот двигателей и вонь несгоревшего бензина.

Любые конторы, включая офисы мобильных операторов, работают до 15.30. В Дамаске интересная система торговых заведений. Например, может быть буквально целая улица из двухэтажных магазинчиков, торгующая, например, галстуками. Или пиджаками. Нет покупателей, сидят продавцы, тарабанят генераторы и целая улица продаёт мужские туфли. Притом работают практически до ночи. Та же ситуация с общепитом. Арабская еда представляет из себя мешанину из тушеных овощей, гороха, специй, жареного мяса, отдельно на тарелку выкладываются оливки, маринованные огурцы, маринованный и очень острый перец и еще какой-то овощ, напоминающий маринованную картошку. Есть можно только будучи очень голодным.

Но в Дамаске есть куча кафетериев, где еду не продают вообще. В Питере после запрета продавать алкоголь после 22.00 был дикий визг, что без алкоголя магазин убыточен, в результате было принято соломоново решение дать денег заинтересованным лицам и продавать алкоголь по ночам. В Дамаске алкоголь не продают практически нигде. Только из под полы или в христианских кварталах. И еду часто не продают. И заведение всё равно работает. Причем, судя по интерьеру, уже не первый десяток лет. А может и сотен. Время здесь бежит несуетливо. Представьте себе трехэтажное кафе без еды и алкоголя. Сидит народ, курит кальян, запивает мате или айраном.

Интернета, в нашем понимании, в Дамаске нет. Нет, номинально он есть везде. Даже в кафе обязательно есть бесплатный вай-фай. В нашей гостинице интернет раздается через ушлых ребят из соседней кафешки, за интернет надо платить. В день около 30 центов. Но даже заплатив вы не получите хорошего интернета. Хороший интернет в Сирии это мем, типа наших хороших дорог и не ворующих чиновников. Поодиночке они где-то есть, но вместе, да еще в товарных количествах, не встречаются. Вот и сейчас я смотрю на свой платный интернет. Значок вай-фая прыгает от полного набора палок, до минимума, через 3-5 минут загорается восклицательный знак, обозначающий, что интернет пытался, но не смог.

Мы ждём аккредитации от Министерства Информации. Нам выдали сопровождающего — милую англоговорящую девушку. У моего коллеги практически свободный английский. Я как пёс-все понимаю, но не говорю. Точнее, изъясниться могу, но сопровождающая быстро просекла, что Дмитрий может и с ней поговорить и мне перевести, и тихо съехала с темы выслушивать моё издевательство над английским. Пока нет боевых, мы притираемся. И сопровождающий и мы можем отказаться друг от друга.

Сегодня отправились в мечеть Омейядов. Вот, что о ней говорит интернет: «В 9 веке до нашей эры на этом месте был построен храм арамейского бога Хаада, размерами сравнимый с храмом Бела в Пальмире. Римляне перестроили его в грандиозный храм Юпитера, сравнимый уже с баальбекским. В конце IV века император Феодосий превратил языческое капище в базилику Св.Захария, позднее переименованную в честь Иоанна Крестителя. В 636 году Дамаск заняли арабы и восточную часть базилики сделали мечетью. При этом её западная часть ещё 70 лет оставалась христианской. Потом христиан выгнали и халифы занялись грандиозной перестройкой мечети, угрохав на неё 7-летний сбор налогов со всего государства. Вызванное этим опустошение казны и стало одной из причин падения Омейядов. С тех пор мечеть дошла практически в неизменном виде, последний раз её обновляли и реставрировали Османы в 1893 году.» Лично я всегда категорически против избитых туристических мест, но всё равно день надо было чем-то занять.

Но оказалось, не прогадал. Во-первых, туристов в Дамаске нет. Во-вторых, поход того стоил. Во-первых, сама мечеть поистине гигантских размеров. Хоть я и не люблю футбол с его насильственными действиями по отношению к маленькому мячику со стороны 11-ти великовозрастных идиотов, но тут стоит сказать, что мечеть размером с футбольное поле. Может даже немного больше. И все внутреннее пространство выстлано коврами. Заходишь внутрь и идешь только по коврам – говорят, здесь их более пяти тысяч. Полы, стены, колонны из мрамора. Несмотря на общее пространство, территория для женщин и мужчин отделена ограждением из столбиков с цепями. Причем, дети обоих полов идут вместе с женщинами. Мальчики до 15 лет ходят.

В мечети у меня в очередной раз начал трещать шаблон. Во-первых, я увидел девчонок, которые свободно делали селфи, ладошки складывали в сердечки и фотографировались. Причем, в компаниях были как девушки в платках-никабах, так и девушки с непокрытой головой. Избитое клише женщины востока рисует её в парандже, в перерывах между родами она готовит еду и стойко выносит избиения мужем. В мечети девушки читали книги, что вообще крайне нехарактерно для женского пола. В России как-то больше принято бухать по клубам, искать богатого мужика и репостить постики из Контакта, что настоящий мужчина должен.

Жизнь Сирии плотно переплелась с войной. С восточной стороны внутреннего двора мечети находится вход в святилище Хусейна, где хранится голова внука Пророка и по совместительству главного мученика шиизма. Там мы встретили молодого парня, отца которого совсем недавно убили боевики ИГИЛ. Парню 16 лет, но он уже воюет в одном из подразделений. Там же к нам подошла молодая девушка 18-ти лет с грудным ребенком на руках. Её мужу, солдату правительственных сил, этим летом отрезали голову. Сама девушка на тот момент была на поздних сроках беременности.

В самой мечети народ ведет себя свободно, кроме разделения на мужской и женский сектора нет никаких ограничений. Кто-то молится, кто-то просто залипает в соц. сетях. Для удобства даже подведены розетки, прямо по коринфскими колоннам возрастом 1300 лет. Есть люди, которые просто спят. Учитывая как я люблю сон, захотелось тоже попробовать.

Вообще, Сирия страна совершенно из другой вселенной. К тебе может подойди человек и по большому секрету сообщить, что он, в принципе, не имеет ничего против католиков. Или извиниться за то, что он алавит. Нас спрашивают, как мы можем терпеть мусульман, если большинство граждан России православные.

Мы смеемся, пытаемся объяснить про огромный плавильный котел русского мира, где часть страны может недолюбливать «чурок», но при этом распевать «Лада седан-баклажан», жрать лаваш с шавермой, а шашлык так и вовсе стал национальным российским блюдом. Нас искренне не понимают думают, что мы так шутим. Становится понятно, что многонациональное государство – удел только уникальных народов.

Роман Сапаньков