Про ведение переговоров

       С чеченскими бандитами можно говорить только на их языке. Правоохранительным органам это не под силу, особенно когда действовать нужно в самой Чечне. Вице-президент компании «ЛУКОЙЛ Интернейшнл» Муса Келигов, у которого похитили брата, нашел другой выход. Он провел боевую операцию в самом логове чеченских ваххабитов — Урус-Мартане. Семеро бандитов во главе с бригадным генералом Ризваном Вараевым убиты, заложник — на свободе. О том, как развивались события, братья МУСА и МАГОМЕД КЕЛИГОВЫ рассказали корреспонденту «Коммерсанта» МАКСИМУ Ъ-СТЕПЕНИНУ.

«Я говорил, держа кольцо гранаты»
Муса Келигов сам назначил мне встречу после того, как прочитал в «Коммерсанте» заметку о гибели чеченского полевого командира Руслана Хайхароева (она была опубликована 9 сентября). «Я встречался с ним,— объяснил Муса.— И со многими другими тоже. Наверное, со всеми, о ком вы писали. И хочу, чтобы все знали: эти бандиты никакие не мусульмане. Нет у них ни Аллаха, ни Корана. Их Всевышний — это деньги. Ради них они на все готовы. Но жизнь повернулась так, что мне самому пришлось организовать в Чечне ‘неконтролируемую вооруженную группу’. Пришлось и убивать, и брать заложников. Я представить себе не мог, что со мной такое может случиться».
Из пяти братьев Келиговых 36-летний Муса самый уважаемый. Командовал разведвзводом в полку Руслана Аушева в Афганистане. Потом стал заместителем Аушева в Комитете по делам воинов-«афганцев» и со временем — вице-президентом дочерней компании ЛУКОЙЛа.
Старший из братьев, Магомед, заведовал автозаправкой в ингушском городе Малгобеке. По делам ездил в Грозный. Там 15 сентября прошлого года его и похитили.
Три месяца похитители не давали о себе знать. За это время в семье заложника умерла его 16-летняя дочь. Девочка не выдержала разлуки с отцом, и у нее случился разрыв сердца. Теперь Келиговы считали похитителей Магомеда убийцами его дочери.
— Похороны у нас идут три дня,— рассказывает Муса.— Когда хоронили девочку, наш отец сказал, что если за это время Магомеда вернут, то он перед Всевышним их прощает. Вместо этого появились посредники. Потребовали $5 млн, но мы все поклялись, что выкупа не дадим. Более того, объявили вознаграждение тому, кто нам укажет похитителя. В итоге я сам его вычислил.
— Из Москвы?
— Зачем? Бросил все и уехал в Ингушетию. Объяснил Алекперову, что должен выполнить свой долг перед братом. Он меня понял. Спасибо ему.
Несколько раз я ездил в Чечню, встречался с полевыми командирами. Объяснял, что найду похитителя — и ему смерть. Но все клялись, что это не они, и обещали помочь. В конце концов следы привели в Урус-Мартан — центр чеченского ваххабизма. Встречался с их командирами, в том числе с Арби Бараевым (похититель людей и один из подозреваемых во взрыве на Центральном рынка Владикавказа.— Ъ). На самом деле он не такой «крутой», как вы писали, но законченный бандит. Я говорил с Бараевым, держа палец в кольце противотанковой гранаты.
В конце концов узнал, что похищение — дело рук группировки Ризвана Вараева. Он один из 12 военных эмиров (командиров.— Ъ) ваххабитов урус-мартановского джамаата (мусульманская община.— Ъ). Непосредственно акцию организовал его заместитель. Им оказался сосед Магомеда ингуш Сулейм Цечоев. Кстати, неделю назад нашли его труп. Постепенно я вычислил всех, кто участвовал в похищении. Это 27 чеченцев и ингушей. Я знал все их имена, адреса, телефоны.
— Полевые командиры помогли?
— Нет. Хотя некоторые из них предупреждали Вараева, что на этот раз пленника ему не простят. Информацией и вообще всем, чем можно, помогли ГУБОП МВД и Северо-Кавказский РУБОП. Еще Руслан Аушев. Он и к Масхадову обращался, и тот тоже рад был бы помочь, да не мог. Масхадов ведь даже к Аушеву в Назрань ездит не по прямой трассе (это километров семьдесят), а в объезд, хотя так в два раза дальше. Короткая-то дорога идет через Урус-Мартан.
Еще простые чеченцы помогали. Там же нормальные люди живут. Землю пашут, скот пасут… Из тех, кто там остался, процентов восемьдесят населения проклинают этих бандитов. Те ведь в основном за счет похищений и живут, и у них много чеченцев в заложниках. За кого грузовик картошки возьмут, за кого корову. Даже отец одного из лидеров вараевской банды сказал мне, что, если я убью его сына, он меня заранее перед Аллахом прощает. Ведь это выродки.

В каждом селе свой командир
Муса собрал 86 человек из своего рода и отправился с ними в Чечню. Там приобрел все, что было нужно для войны, разбил лагерь в заброшенном пионерском лагере возле Бамута и ежедневно тренировал отряд. «В Ингушетии делать этого было нельзя,— объяснил он.— Там за оружие сразу сажают. А в Чечне — пожалуйста, все что хочешь».
— И что, никаких проблем с чеченцами?
— Да какие проблемы? Если ты слабый и безоружный, тебя, конечно, сразу украдут. А сильного и вооруженного никто не тронет. Там же нет власти. В каждом селе свой командир. В Бамуте, например, был и официальный глава администрации, и полевой командир Руслан Хайхароев. Но ко мне никто из них ни разу не подходил. Они знали, кто я, что я там делаю и что мне нужно. Но они вайнахи (так называют себя чеченцы и ингуши.— Ъ), а вайнахский закон не позволяет влезать в дела вооруженной группы. Если, конечно, ты не с войной к ним пришел. К тому же Хайхароев сам враждовал с урус-мартановскими ваххабитами и грабил их. Ваххабитов вообще не любят: за то, что женщины должны закрывать лица, за то, что не признают адаты (обычаи). Для ваххабитов закон — шариат и эмир. У вайнахов же главное — адат и отец.
— Значит, там любая вооруженная группа может расположиться и тренироваться?
— Да, если старший в ней — вайнах. Я сначала сам этого не знал и был просто поражен.
За все свое время в Чечне я с Вараевым ни разу не встретился. Он сбежал в горы и месяца два-три там сидел. Слал мне угрозы, я отвечал тем же. Какие только деньги я за него не объявлял, а потом украл его отца. Одолжил за сто долларов «КамАЗ», прикинулся, что продаю солярку, приехал в Урус-Мартан — и прямо к нему во двор. Закинул старика в машину и уехал. Но потом пришлось отпустить: Вараев был так жаден, что отказался от обмена.
— А что, другие ваххабиты вот так спокойно смотрели, как вы за Вараевым гоняетесь? Или там каждый сам разбирается со своими проблемами?
— Если ты с кем-то из них воюешь на их территории, то за него встанут все. Но дело в том, что Коран запрещает всякое воровство. Естественно, и похищения людей (если только это не военный враг). А раз они считают себя посланниками Аллаха, то, значит, должны признавать, что похититель — враг Всевышнего. Значит, и Вараев тоже. И вот был такой компромисс: за него открыто не вступаются и меня не трогают. Но провести операцию против этой банды они мне не разрешали. Я пытался решить этот вопрос с духовным эмиром чеченских ваххабитов Абдурахманом (это чеченец иорданского происхождения; 9 сентября его убили в Дагестане) и понял, что все эти посланники Аллаха — одна банда. При первой же встрече Абдурахман заявил: «Ты работаешь с Алекперовыми, у тебя есть деньги — плати».
— А что с братом, вы знали?
— Нет. Но выкуп бандиты просили все время. Я в ответ требую видеокассету с ним, а они: «Ладно, но сначала дай $100 тыс. и поклянись на Коране, что заплатишь потом $3 млн». И я стал действовать.

Охота на эмира
Отряд Мусы четыре раза штурмовал дома, где могли прятать Магомеда. Брата не было, зато спасли четырех заложников-чеченцев.
На Вараева охотились как на зверя, но он обходил все ловушки. Потом выяснилось, что у Мусы в отряде был шпион: Вараев его завербовал, похитив кого-то из родственников. Зато в Грозном попался один из вараевских боевиков. Он обещал помочь, если Муса его отпустит. Тот отпустил, дав на прощание строгое напутствие. И не прогадал.
Бандит сообщил, что Вараев будет в Урус-Мартане и брать его лучше, когда он со своими боевиками будет выезжать со двора дома: «В колонне три машины, Вараев во второй».
22 июля 14 человек во главе с Мусой на трех «Жигулях» выехали в Урус-Мартан. На всякий случай прихватили с собой и перебежчика, кинув его в багажник. В два часа дня Вараев, как и говорил его бандит, выехал на трех машинах с охраной. Но далеко не уехал: огонь по ним открыли прямо на территории села. Четверых застрелили в первой машине, двоих — во второй. Третья ушла: гранатометчик промахнулся. Среди погибших был младший брат Вараева Аслан, который вел второй автомобиль. Сидевшего рядом Ризвана взяли живым.
«Я точно не знал, кто из них кто,— продолжает Муса,— все похожи, все бородатые. Приказал живого и оба трупа из второй машины кинуть в багажники, а там разберемся. Мы уже отъехали метров на пятьсот, как нас стали обстреливать уцелевшие боевики. Ранили четверых наших и вывели из строя одну машину. Я до сих пор не понимаю, как 15 человек, включая Ризвана, два трупа, и еще тот бандит, который с самого начала лежал в багажнике, уместились в ‘девятку’ и ‘шестерку’. Мы потом уже специально пробовали это повторить — не вышло. Но это не все. Не успели тронуться — пуля пробила колесо. Я никогда не видел, чтобы так быстро меняли колеса: как будто пробитое колесо просто оторвали, а целое приставили».
— А что люди в селе?
— А там никто ничего не понял. Сначала на стрельбу вообще не обратили внимания, там каждую минуту стреляют. Потом бандиты сообразили, что это нападение на Вараева. Но у меня рация была настроена на ваххабитскую волну, и я услышал, как там кричат: «Это ингуши, держите лысого»,— то есть меня (остальные были в масках). Тогда мы пошли методом «от противного»: поехали не в Ингушетию, до которой оттуда километров пятнадцать-двадцать, а внаглую, через весь Урус-Мартан, в Грозный, а оттуда — в Ингушетию. Это километров сто двадцать.
После этого мне сразу привезли кассету с Магомедом. Облик нечеловеческий: весь белый, худой, заросший. Взамен требуют кассету с обоими Вараевыми (они не знали, что Аслан убит) и тут же хотят выкуп. Причем не только за брата: «Ты убил наших и по законам шариата должен за это заплатить. Иначе убьем брата». Убивайте, говорю. Зато у меня тут еще двое, и вас всех я знаю и не успокоюсь.
Тогда 19 августа мне привозят новую кассету. Там еще хуже, чем на первой. Магомеду перед камерой простреливают ногу и говорят: «Проси деньги». А он не стал! «Следующая пуля,— говорят мне,— будет в голову».
Ладно, говорю. И показываю им свою кассету. Там живой Ризван и мертвый Аслан. Вы, говорю, выстрелили в ногу, а я за это в рот. Но кассету вы не получите, а через двое суток, если за это время не обменяемся, приезжайте за двумя головами на чечено-ингушскую границу. Отдадите мне тело брата и в обмен получите тела всех своих.
Они согласились на обмен заложников, но за час до встречи я застрелил Ризвана.
— Не боялись брата потерять?
— Рисковал, конечно. Но выиграл. 31 августа на границе собралось человек двести с их стороны и 57 — с нашей. Мы с их командиром сели в мою «Газель», чтобы вроде как обсудить детали: «Ну, как дела?» — «Да все нормально».— «Короче, так,— говорю,— Ризван мертв. Вон он сзади лежит, посмотри». Тут же приставляю к голове командира пистолет: «Если не прикажешь сейчас же перевести брата на эту сторону, ляжешь рядом. Считаю до трех». Он берет рацию: «Все нормально. Магомеда сюда». Преследовать нас побоялись. Вот так все и кончилось.
— Получается, что, убив Ризвана, вы их обманули?
— Нет. Мы ведь пытались договориться по-хорошему и только потом поклялись, что отомстим. И Вараеву я сразу сказал, что за смерть моей племянницы он умрет. Но если расскажет правду — умрет легко; нет — я вспомню все, чему меня учили в Афганистане. И он рассказал, что одних только чеченцев и ингушей похитил восемь человек. Четверых застрелил, за них не платили выкуп. Еще рассказал, как убил при похищении девятилетнего мальчика-осетина. Вараев сам заткнул ему кляпом рот, но у парнишки была какая-то болезнь носа, и он задохнулся. Тогда бандиты открыли ему веки, сфотографировали и взяли с отца 300 тысяч рублей как за живого. Такие люди не имеют права жить. Вы по НТВ видели недавно кадры, как заложникам голову отрубают, пальцы отстреливают? Это как раз снималось в Урус-Мартане.
— Если бы вы не поймали Вараева, он сейчас был бы в Дагестане…
— Точно был бы. Он ведь один из их главных эмиров, и его уже назначили командиром одного из направлений. После него эмиром стал его помощник Аслан Тачаев по кличке Абдула, а его заместителем — Саламбек Джамалханов. Это как раз его отец заранее простил мне его убийство.

Друзья Аллаха
Сейчас оба брата Келиговы в Москве. Спасенный Магомед, как и Муса, приветлив, улыбается, но говорить о том, что было, ему не хочется. Он был краток: «Весь год в плену я не видел солнца: сидел в цепях в подвале. Даже когда они меня меняли, сняли только одну цепь с ноги. Вторую оставили».
— Они с вами о чем-нибудь разговаривали?
— Они говорили, что Всевышний им разрешил похищать людей. Но я так и не понял, с какой стати. Я мусульманин, у меня не было врагов, и никому я ничего плохого не сделал. Во всяком случае, им. За что же меня похищать? «Все равно,— отвечают,— нам можно». Каждый такой спор заканчивался для них тупиком. В итоге последние полгода со мной почти не говорили. Единственное, что они объясняли, это что мой брат Муса — враг Аллаха. Он служил в Афганистане и убивал мусульман. Так ведь, говорю, и вы мусульман убиваете. Нет, говорят, только врагов. А для ваххабитов все враги.
— Страшно было?
— Когда брат убил их людей, я думал, что смерть совсем близко подошла.
— Это было самое сильное впечатление?
— Нет. Самое сильное — это постоянное чувство голода. Обычно в день давали четверть булки и чай. Я 25 кг скинул.

«Пусть почитают!»
За несколько дней до освобождения Магомеда в Бамуте был убит контролировавший эту территорию Руслан Хайхароев. Последнее время ему не везло в делах, и люди от него стали уходить. В связи с этим там усилилось влияние законного, так сказать, главы местной администрации. Тот, по данным ГУБОПа, даже вступил в вооруженный конфликт с бандитом: освободил четырех заложников-грузин. Хайхароев в ответ устроил разборку с главой администрации. В результате по восемь трупов с каждой стороны. При этом погиб брат Хайхароева, но сам он остался жив. Убили его позже. В ГУБОПе не знают, как это произошло.
— Муса, может быть, вы знаете?
— Я слышал, что его снайпер подстрелил. Хайхароев сидел у себя во дворе, а тот пальнул из близлежащего леса. Попал в ногу. Везти Хайхароева в Грозный было нельзя, поскольку туда дорога через Урус-Мартан. А там бы ему сразу отрезали голову. Поэтому его отвезли в Назрань и поместили в больницу под чужой фамилией. Но кто-то узнал бандита, и он умер.
Хайхароев был ничем не лучше Вараева. Я, например, лично у него одного осетина выкупил. Разговариваю я с Хайхароевым у него дома, а вокруг человек такой бородатый ходит, в глазах смерть и ужас. Спрашиваю, кто это. «Осетин,— отвечает Хайхароев.— уже полгода выкуп за него не платят, убью, наверное». Жалко мне стало. «Мне бы,— говорю,— одного осетина, я бы душу отвел». А Хайхароев знает, что осетины и ингуши конфликтуют. Он говорит: «Купи». Я и купил за $1 тыс. Чтобы не вызывать подозрений, велел своим людям кинуть пленника в багажник. Довез его до границы. Как тебя зовут, спрашиваю. Молчит, думает, убивать буду. Отпустил его. И уже издалека он мне крикнул: «А тебя как зовут? За кого молиться?» — «Человек»,— отвечаю.
— Вы мести не боитесь?
— Вообще-то, ходят слухи, что урус-мартановская шура уже вынесла мне приговор. Ну и плевать на них. Пусть сами боятся. Правда, может, их уже в Дагестане поубивали. Если нет, пусть знают: рядовых бойцов я не трону, если сами не нарвутся, но лидерам никогда не прощу. Я вот что сделаю: куплю пачку газет с этой статьей и разбросаю в Урус-Мартане. Пусть почитают.
«Ъ» предупреждает, что антитеррористические действия героев статьи не отражают позицию редакции.